Гарем, или Пленница султана. Бертрис Смолл

и Мэй Цзе на попечение персов. Шаннез настояла, чтобы они провели еще один день в тишине и покое, прежде чем пуститься в дальний путь. Уговаривая принцессу, наложница наигрывала ей на лютне приятные для слуха мелодии.

      Наступила ночь, и любовница шаха предложила принцессе выпить чашу теплого козьего молока – сказала, что молоко поможет заснуть. К тому же, это любимое питье шаха. Принцесса Пурпурный Нефрит терпеть не могла козье молоко, но осушила чашу до дна… и тотчас же провалилась в глубокий сон. Уснула и Мэй Цзе, которой тоже позволили выпить молока.

      Спустя несколько недель Хаджи-бей заглянул на невольничий рынок в Багдаде; впервые он уехал так далеко от дома в своих поисках, но уже испытывал разочарование. Посетив все известные невольничьи рынки в городе, он не нашел того, что искал. Конечно, там было много красивых девушек, – но искал-то он ту, что обладала сразу и красотой, и умом, и силой духа!

      И вдруг краем глаза заметил на помосте девушку – обнаженную и грязную, присевшую на корточки и пытавшуюся прикрыть свою наготу длинными волосами. Хаджи-бей остановился, чтобы рассмотреть ее получше. В ответ на его пристальное внимание девушка бросила на него презрительный взгляд.

      Хаджи-бей подал знак работорговцу и указал на девушку.

      – Вот эта… Сколько она стоит? – спросил он.

      Работорговец заставил девушку выпрямиться и проговорил:

      – О, мой благородный господин, это редкий цветок из древней страны, что зовется Китай. – Схватив девушку за крепкую, грушевидной формы грудь, он воскликнул: – К тому же – девственница! Свежая и аппетитная!

      – Хватит ее лапать, – буркнул Хаджи-бей. – Назови лучше цену. Сколько хочешь за нее?

      – Пятьдесят золотых динаров. Я купил ее месяц назад у караванщиков и заплатил кругленькую сумму. Итак, пятьдесят золотых динаров, господин!

      – Он купил меня три дня назад у двоих солдат, которые меня похитили, и дал им двадцать динаров, – сказала вдруг девушка.

      Работорговец бросил на нее злобный взгляд.

      – Тридцать динаров, – сказал Хаджи-бей, отсчитывая монеты и бросая их в протянутые ладони работорговца.

      Спрятав деньги в складках одежды, работорговец толкнул девушку к Хаджи-бею.

      – Ступай к своему хозяину!

      И тут девушка вдруг резко развернулась и вцепилась ногтями в лицо работорговца.

      – Не смей больше меня трогать, грязный негодяй!

      Хаджи-бей обнял ее за плечи и ласково проговорил:

      – Успокойся, дочь моя. Твои испытания подошли к концу. – Повернувшись к работорговцу, он добавил: – Отдай мне ее одежду. Она достаточно унижена, не следует ей идти обнаженной через весь город.

      Работорговец сунул руку в сундук, стоявший тут же, на помосте, и извлек оттуда какие-то лохмотья.

      – Вор! – закричала принцесса Пурпурный Нефрит. – Где мое шелковое платье?!

      Хаджи-бей решительно оттолкнул работорговца и, снова подняв крышку сундука, быстро отыскал в нем желтое шелковое платье