Танец масок. Мария Николаевна Сакрытина

опешил.

      – Какие мысли… лезут тебе в голову!

      – Простите, господин. – Дикон смиренно рассматривал свои колени, но в его голосе слышалась улыбка. – Просто Его Величество уже три раза вам намекал об этом, а наш император не славится терпением…

      – Да какое этому кретину дело?!

      На этот раз извиняться Ричард не стал. Он поднял голову и спокойно ответил:

      – Вы герцог, единственный из рода, который столетия поддерживает порядок в империи. Вы богаты и влиятельны. Кому вы передадите всё это? Если умрёте или захотите уйти… на «ту сторону»? У вас должен быть наследник, господин. И вы это знаете.

      Эш откинулся на спинку обитого бархатом диванчика и болезненно поморщился.

      – Дикон. Ты меня расстраиваешь.

      – Прошу прощения, господин. Может быть, рассказ о той девушке вас отвлечёт? Кажется, она вам очень понравилась. Вы так настойчиво пытались узнать, кто она.

      Эш спрятал руки за спину и вздохнул. Пытался, да. Отвлечёт – тоже, наверное, да.

      – Она… очень красиво танцует. А ещё она, кажется, редкостная дура.

      – Почему, господин? – спросил Ричард, когда пауза затянулась.

      Эш поморщился.

      – Я предлагал ей уйти со мной. Она отказалась. Она даже не захотела узнать, кто я. И сама своё имя не сказала.

      – Если вы позволите, господин, то мне кажется, что это очень умный хо…

      – Заткнись.

      Карету снова наполнила тишина. Такая же, впрочем, относительная.

      – Прости, – выдавил, наконец, Эш, глядя на проносящиеся мимо поля. Однообразные серо-зелёные поля. В затуманенных от боли глазах Эша они превращались в пятна на панцире жука, который летел куда-то… Всё летел…

      – Ваша голова снова вас беспокоит? – участливо поинтересовался Дикон.

      Эш промолчал.

      – Господин, у меня есть маковая настойка, в прошлый раз она вам очень помогла…

      – Нет, – отрезал Эш. От мака голова прекращала болеть, но начинала кружиться, и думать трезво потом не получалось ещё долгое время. Ехать в таком состоянии к императору – самоубийство. Обдерёт как липку, а потом проснёшься женатым на одной из его любовниц. Нет уж, пусть лучше голова болит.

      – Как скажете, господин.

      Поля за окном сменились редкой рощицей – эти искривлённые берёзы Эш помнил ещё с детства. Их сажали люди, и от близости к столице они выросли ущербными, больными, полумёртвыми. Эш мог закрыть глаза и увидеть только золотые пятнышки, очень маленькие и очень редкие – так мерцала в этих деревьях жизнь. Тот же Виндзорский лес, напротив, сиял, как прожектор. А здесь… «Люди, – с ненавистью думал Эш, глядя на кривые деревца. Даже листья на них были не зелёные, как должно, а буро-жёлтые. – Люди вечно всё портят».

      В этот момент Ричард потянулся и задёрнул занавеску. А, поймав взгляд Эша, улыбнулся.

      – Вы каждый раз начинаете злиться, когда мы проезжаем это место.

      Эш хмыкнул.

      – Ну и что?

      – Прошлый раз вы прокляли проходящих мимо молочниц, – снова улыбнулся Ричард.

      Эш снова хмыкнул.

      – Ну и что?

      Ричард