Сотерия. Яна Бендер

Первоначальный диагноз был неверным. Вот только почему я вдруг подумала поменять его именно на этот? Интуиция? Или чья-то подсказка?

      Чтобы начать лечение, нужно было узнать причину расстройства. Инфекция? Но как она может держаться более двадцати лет в организме? Значит, в пятнадцать лет с мальчиком случилось что-то, и теперь он не может избавиться от воспоминаний. Я снова пришла к выводу, который заключал травму в подростковом возрасте.

      «Боже, какой у него уставший вид! Он измучился! – думала я. – Вот только от чего? От внешних страданий или внутренних?»

      В кабинет зашла медсестра. Она дала мне стопку папок с выписками предыдущих врачей, а затем покинула меня.

      Я раскрыла первый скоросшиватель и быстро посмотрела результаты обследований и характеристики на пациента. Во-первых, читать эту макулатуру было лень. Во-вторых, я знала, что все, что здесь написано – лечение шизофрении, а теперь у него другой диагноз. Я лишь выбирала из каждой папки описание его поведения, поступков и состояния.

      «12.03.2002. Пациент устроил погром в столовой. Началась драка между другими больными. Он сидел на коляске и ничего не делал, а потасовка только разгоралась».

      «30.05.2002. Отказался от приёма пищи. Кинул в санитара тарелку с супом. При попытке усмирить сопротивлялся. Вкололи транквилизатор».

      «23.10.2002. Набросился на медсестру, душил. Применен электрошок. Двое суток не приходил в сознание».

      «13.01.2003. Перевернул коляску, ползал по полу, хватал санитаров за ноги».

      «20.02.2003. Стонал ночью. Санитары посчитали, что от боли. На основе результатов анализов и под контролем терапевта проведён курс антибиотиков».

      «17.06.2004. Вырвался от санитаров на прогулке. Ехал на коляске к воротам. Вовремя успели закрыть. Там шла разгрузка продуктов для пищеблока. Бился головой о прутья. Успокоен транквилизаторами».

      Последний инцидент случился год назад.

      «19.08.2005. Высвободился из ремней на кровати. Обмотал шею медсестры, которая проводила ему инъекцию. Душил. Применен электрошок. Сутки не приходил в сознание. Прошёл курс транквилизаторов».

      Я была в ужасе. Тогда ещё, будучи наивной девочкой, я верила в то, что в людях может остаться хоть что-то святое, но методы купирования приступов разочаровывали меня в этом.

      «Пациенты – тоже люди! Почему с ними обращаются, как с животными! Даже хуже!» – моему возмущению не было предела.

      И все врачи, который когда-либо лечили его, писали, что он не подходит не под один диагноз. Вот только я ни разу не встретила сочетание в его истории «шизофренический делирий» или «онейроидный синдром».

      Я достала свой блокнот, записала диагноз, примерное лечение, состояние пациента на данный момент и посмотрела на время. С момента посещения больного прошло 57 минут. Я обещала прийти через час. Я встала из-за стола, взяла блокнот, ручку и вышла из кабинета.

      I try to slip away, you wanna make me stay

      Don't try to hold me back 'cause I would break your neck

      Don't try to make a light, don't even come inside

      You won't like what you'll see, untangle you from me.²

      Герман сидел на кресле-каталке возле окна и смотрел на

2

Oomph! – Down in This Hole (англ. В этой пустоте) – альбом “ Wunschkind” 1996 года

(нем.) «Я пытаюсь убежать, но ты заставляешь меня остаться. Не пробуй меня удержать, потому что я могу сломать тебе шею. Не пытайся понять суть этих моих поступков – тебе не понравится то, что ты увидишь, забудь обо мне!»