СПЕЦОПЕРАЦИЯ КРЫМ 2014. Виктор Баранец

ладонями, – мужчины, больше о политике ни слова! Олежка, сыграй нам что-нибудь…

      Олег взял старую гитару, щипнул струны раз, два, нахмурился и повесил инструмент на тот же гвоздь (гитара была подарком первой жены).

      Затем приставил стул к старенькому пианино, поднял крышку, пробежался пальцами по клавишам. И брызнули светлые, солнечные звуки «Севастопольского вальса».

      …Пианино Кручинины купили еще когда Павлу было лет десять – Ольге Михайловне очень хотелось, чтобы дети умели играть. Но ни у первого сына Павла, ни у дочки Людмилы дружбы с пианино не получилось. А вот Олегу передался отменный музыкальный слух матери – играл он волшебно.

      – У него же талант! – восхищенно говорила Ольга Михайловна мужу, когда еще во время учебы Олега в школе подложила ему на пюпитр ноты своей любимой оперетты Дунаевского «Белые акации».

      С тех пор Ольга Михайловна приобщила к ней и Александра Ивановича, заставив выучить его отрывок дуэта Ларисы и Кости. И еще там, в северном гарнизоне, вытащила его на сцену матросского клуба с «семейным номером». Правда, Александр Иванович частенько забирался не в те ноты, но молодая жена ему это прощала.

      И с тех пор, кажется, не было у Кручининых такой вечеринки, когда бы они не играли этот номер (пожелтевшая тетрадь с нотами всегда лежала на пианино).

      Когда Олег закончил играть «Севастопольский вальс», все дружно захлопали, а Ольга Михайловна сказала весело:

      – А теперь, пожалуйста, – наше, семейное…

      Александр Иванович подошел к жене, обнял.

      Олег негромко наигрывал вступление, а Кручинины по очереди душевно и ладно пели. Ольга Михайловна с чувством тянула:

      Для радости нужно так мало —

      Немного любви и тепла.

      Я только теперь разгадала.

      Я только теперь поняла…

      Александр Иванович, слегка фальшивя, откликался:

      Я верю, любовь помогает

      Во всех испытаниях нам.

      Она моряку освещает

      Дорогу к родным берегам…

      Они еще не закончили петь, когда один за другим зазвенели мобильники Павла, Олега, Богдана. И у Димушки тоже забренчал телефон следом. Все четверо слушали что-то с хмурым выражением. Все четверо быстро оделись, попрощались и ушли – четыре военных куртки и четыре шапки исчезли с вешалки в прихожей.

      Ушли вскоре и Людмила с Натальей – у обеих тревога в глазах. Остались за праздничным столом лишь Кручинин да Любецкий-старший.

      Расстроенная Ольга Михайловна прилегла в спальне – намаялась за день. Включила телевизор. На экране траурно кучерявился над Майданом черный дым, горели шины, мелькали лица, щиты, бейсбольные биты… Кого- то несли в карету скорой помощи…

      А за окном спальни Кручининых – чей-то громкий крик, явно усиленный мегафоном:

      – Крым – це Европа! Все – на Майдан! Крым – це Украина!

      И гулкие, тревожные удары в барабан.

      И еще крики:

      – Януковичу – ганьба! Януковичу – ганьба!

      «Боже, что же будет?… – тревожно думала