СПЕЦОПЕРАЦИЯ КРЫМ 2014. Виктор Баранец

у пана Стельмаха Кручинин-старший.

      – А вот такие, – отвечал Стельмах, – Вопрос первый: «Если бы вам довелось участвовать в Полтавской битве, на чьей стороне вы были бы – войск Петра Первого или гетьмана Мазепы?»… И что ваш Дмитро ответил? «На стороне победителя!»…

      – Но не стороне же Карла XII ему быть, – недоуменно заметил Александр Иванович и с ужасом подумал, что брякнул не то, что хотел бы услышать Стельмах. И попытался сгладить разговор, – А какие еще были вопросы?

      – «Кем, на ваш взгляд, был Степан Бандера – национальным героем Украины или преступником?»

      Тут Александр Иванович закрыл глаза и прижал к уху телефонную трубку так сильно, словно это был пистолет, из которого он хотел застрелиться.

      – И какой же был ответ? – спросил он начальника курса.

      – Дмитро ответил: «Бандера был националистом и врагом Советского Союза»… За такие убеждения хлопца не в увольнение отпускать надо, а выгонять из академии!

      Стоявший рядом отец Дмитрия взял у Кручинина телефонную трубку и представился Стельмаху:

      – Это капитан III ранга Любецкий.

      Он слушал начальника курса, то хмурясь, то широко раскрывая глаза.

      – Обещаю поработать с сыном, – клятвенным тоном говорил он в трубку. И уже – грозно, – Я вправлю ему мозги…

      Когда розовощекий Дмитрий появился в квартире и вручил Ольге Михайловне букет ее любимых астр, отец решил сыну, как говорится, «боцманских капель прописать» – завел его в ванную и там негромким басом сурою выговаривал за «чудовищно непатриотичные» взгляды.

      А дед с гордостью поглядывал на внука, когда тот вернулся за праздничный стол.

* * *

      Было много теплых слов в честь Ольги Михайловны. Первым сказал их Александр Иванович. Вспомнил их давнюю-давнюю первую майскую встречу на Графской пристани, когда он был курсантом севастопольского военно-морского училища, вспомнил тихоокеанские и североморские гарнизоны, где в холодных домах офицерского состава приходилось кутать первенца Павла в лейтенантскую шинель. Вспомнил, как уже капитаном, в лютую зимнюю пургу, вез на бронетранспортере жену-роженицу до районного роддома, укрыв двумя офицерскими бушлатами. Тогда появился на свет младший сын Олег.

      А когда Кручинин перевелся с Севера на Черноморский флот, сослуживцы подшучивали: мол, у тебя на каждом новом месте службы по сыну родилось, давай еще и черноморца. А вышла в итоге доченька – Людмила.

      Закончил свой длинный тост Александр Иванович так:

      – Офицер имеет право только в трех случаях становиться на колено – перед Боевым Знаменем, перед родником и перед матерью. Но я бы добавил еще… И перед офицерской женой!

      После этих слов он грузно встал перед супругой на колено, взял ее руку и поцеловал.

      Ольга Михайловна зарделась…

      После Александра Ивановича говорила Людмила. Просто и от души:

      – Дорогая мамочка, поздравляю тебя с днем рождения. Я где-то читала, что мама – это проводник