История в зеленых листьях. Светлана Нина

снобизм ученых голов, и невежество примет.

      – Сомнительно, что когда-то ее расшифруют.

      Мира рассмеялась.

      – Все же твой пессимизм невыносим.

      – Я – меланхолик.

      – У нас похожий темперамент, но я оголтело пытаюсь перебороть его, особенно зимами. Стоит только отойти с намеченной тропы света и понимания, погрязнешь в темноте.

      – Может, ты просто сильнее.

      – Ты такая утонченная, выверенная, все ты понимаешь… И не перестаешь омачивать такие фразы.

      Обе улыбнулись, погрязая во взаимопонимании.

      – Почему проявления жизни так трагичны? Оттого ли, что мы усиливаем чувства, которые, по нашему мнению, испытывают другие? Или потому, что трагедия интереснее, чем счастье? Счастье мы допускаем у себя, но не у других. Мы не можем поверить, что другой человек счастлив и доволен, если нам его жизнь кажется кошмаром. Не можем так же понять, что он может быть счастлив тому, что у нас вызывает приступы паники или омерзения.

      – Почему ты говоришь такое?

      – Нет людей, у которых все хорошо.

      – Это с какой стороны посмотреть. Дело здесь в нашей цивилизации, в раздробленности людей.

      – Сама обожаешь эту раздробленность.

      – Да, без нее мне нет счастья. Если бы кто-то влезал в мой дом и постель, если бы ежечасно нужно было быть на виду, я бы двинулась. Но и без отблесков на меня людей с их теплотой так мутно порой на сердце…

      – Ты – как Солнце, а говоришь такие вещи, – с утонченной улыбкой произнесла Варвара.

      Мира зарделась, скрывая свой путанный восторг от похвалы. Вот оно – наконец-то ее теплое отношение к кому-то отразилось на нее саму, а не кануло в небытие.

      – Не терплю, когда на человечество сваливается столько критики. «От людей больше зла, чем добра», – значит, зла больше именно от тех, кто говорит такое, и они продуцируют его на собственную картину вселенной. Вот к ним бумеранг и возвращается. И некого становится винить в своих проблемах. Человечество показывает такой диапазон от скотства до вознесения, что видеть лишь низ стыдно. В природе все выстроено потрясающим законом круговорота. Тут говори – не говори, запрещай – не запрещай, а твоя отправленная энергия нигде не рассеется, она неуничтожима. И от этого порой реально страшно, как будто тебя неотвратимо преследует расплата за то, в чем ты не уверена, а никто не дал тебе реального талмуда, как жить. Пытались, конечно, прихлопнуть книгами, которые некоторые зовут святыми, но слишком они избиты. И тогда на самом деле понимаешь, что жить никто не умеет.

      – А порой гонишься в какой-то карусели, сама не понимая, зачем, и думаешь – к чему все эти усилия, уехала бы сейчас в Индию просветляться, может, счастливее бы была. Мы живем, чтобы восхищаться жизнью, быть за нее благодарными… Только это имеет смысл, только это оправдывает рождение детей. Если ты не понимаешь, зачем они рождаются, выталкивать их на свет – преступление.

      – Никто не понимает.

      – В том и трагедия. Когда слепые учат видеть беззащитных существ, приученных лишь копировать.

      – …наполненность