Буря Жнеца. Том 2. Стивен Эриксон

а в точных совпадениях. И в этом смысле Таралак Вид совершенно не походил на Змеиного Языка.

      – Ты стал неразговорчив в последнее время, Таралак Вид.

      Грал поднял глаза на Икария.

      – Я боюсь за тебя, – сказал он.

      – Почему?

      – Я больше не вижу в твоих глазах твердости, друг мой. Случайный знакомый ее не заметил бы, но я твой давний спутник. Эта твердость указывала на дремлющий внутри тебя гнев. Теперь он, видимо, в глубоком сне, и, боюсь, даже Руладу его не разбудить. Если этого не случится, то ты погибнешь, и быстро.

      – Если все, что ты обо мне говоришь, – правда, – ответил ягг, – тогда я с радостью приму смерть. Я заслужил ее в полном смысле этого слова.

      – Но никто, кроме тебя, не способен одолеть Императора…

      – А с чего ты взял, что я способен? У меня нет магического меча, и я не оживу, если меня убьют. Такие слухи, кажется, ходят про тисте эдур по имени Рулад?

      – Когда твой гнев вырывается наружу, Икарий, тебя не остановить.

      – Почему? Я сам могу остановиться.

      Таралак Вид нахмурился.

      – Так вот какая перемена случилась с тобой, Икарий? К тебе вернулась память?

      – Если бы вернулась, меня бы тут не было, – ответил ягг и остановился у прилавка, на котором стояли горшки, обмотанные бечевой. – Вот, взгляни сюда, Таралак Вид. Что ты видишь? Пустые сосуды? Или море возможностей?

      – Обычные горшки.

      Икарий улыбнулся.

      Гралу эта улыбка показалась чересчур простой и беззаботной.

      – Ты смеешься надо мной, Икарий?

      – Меня что-то ожидает. И я не про безумного Императора. Тут что-то еще… Скажи мне, как измеряется время?

      – По движению солнца, по фазам луны, по вращению звезд. А в крупных городах вроде этого по звону колокола через равные промежутки. Как по мне, так совершенно дикая выдумка, к тому же унижающая мыслящее существо.

      – Речь, достойная грала.

      – И все-таки ты смеешься надо мной. На тебя это не похоже, Икарий.

      – Звон колоколов через равные промежутки, которые рассчитывают, пропуская песок или воду через узкое горлышко. Дикая выдумка, как ты говоришь. Произвольные рамки постоянства. А можем ли мы говорить о постоянстве, когда речь идет о времени?

      – Всякий грал ответит тебе, что нет. Или наши ощущения нас обманывают.

      – А вдруг так и есть?

      – Тогда мы пропали.

      – Мне нравится твоя сегодняшняя интеллектуальная воинственность, Таралак Вид.

      Они продолжили свою медленную прогулку вдоль канала.

      – Я понимаю твою одержимость временем, – сказал грал. – Ты проживаешь эпоху за эпохой, но ничего не помнишь и никак не меняешься.

      – Ничего не помню. В этом-то и беда.

      – Напротив, в этом наше спасение.

      Несколько шагов они прошли в молчании. Им вслед глядело множество любопытных и иногда сочувственных глаз. В конце концов, чемпионы были обречены. Но все же где-то глубоко-глубоко