Буря Жнеца. Том 2. Стивен Эриксон

Карос может делать все, что ему заблагорассудится.

      – Присутствие Брутена Траны его и раньше не очень-то останавливало.

      – Откуда тебе это знать, муж? Что, по-твоему, ограничивало Инвиктада, когда он знал, что Брутен Трана за ним наблюдает, – неважно, было так или ему казалось?

      – Я понимаю, к чему ты клонишь, – глухо заворчал Томад. – Однако чья во всем этом вина?

      – Уже неважно, – ответила Урут, осторожно косясь на супруга.

      Интересно, что ее пугало? Очередная неуправляемая вспышка ярости? Или некое более тонкое проявление отчаяния?

      – Понять не могу, как ты можешь такое говорить, – вздохнул Томад. – Он отправил наших сыновей за мечом. Этот приказ стал для них роковым, как и для нас. И все же, смотри, мы сидим во дворце, в самом сердце Летерийской империи, купаемся в грязной роскоши. Мы не можем противостоять лени и скуке, алчности и разложению. Таких врагов не одолеть мечом и не раскидать щитом.

      – Ханнан Мосаг – наша единственная надежда, муж мой. Ты должен пойти к нему.

      – И затеять заговор против нашего сына?

      – Которого ты же назвал безумным. Кровь кровью, – произнесла Урут, медленно наклоняясь вперед, – но речь сейчас о выживании тисте эдур. Томад, женщины готовы. Мы давно ждем своего часа.

      Томад смотрел на супругу, пытаясь понять, что за холодное существо скрывается за обликом этой женщины. Возможно, он и вправду трус. Когда Рулад отправил Трулла в изгнание, он промолчал. Как, впрочем, и Урут… А его собственный сговор с Бинадасом? Найди Трулла, прошу. Найди храбрейшего из нас. Верни род Сэнгаров, сын мой, – верных полководцев Скабандари, тех, кто первыми ступил в этот мир во главе легионов. Кто первым пролил кровь анди в день, когда свершилось предательство?.. Вот наша кровь, а не то, что от нее осталось ныне.

      И вот Томад отослал Бинадаса прочь. Отправил сына на смерть. Потому что мне не хватало воли сделать это самому.

      Трус.

      Не сводя глаз с супруга, Урут аккуратно наполнила кубок.

      Бинадас, сын мой, твой убийца ждет часа, когда станет потехой для Рулада. Этого достаточно?

      Как всякий полоумный старик, который когда-то играл жизнями смертных, Странник бродил по коридорам, где ходили нынешние сильные мира сего, ворча себе под нос об утерянных возможностях и неправильных решениях. Колдовской ореол отводил от него глаза проходивших мимо: стражников у дверей и развилок, уборщиков, которые вели заведомо проигрышную борьбу с разрушающимся дворцом под названием – довольно ироничным – «Вечный Дом». Они смотрели на Странника, но не видели его, и в их памяти не оставалось даже намека не его присутствие.

      Старший бог, в отличие от призраков, никому не западал в память, хотя был бы не против того, чтобы про него забыли совсем. Увы, теперь у него объявились последователи, и это стоило ему глаза. Теперь он был подчинен своей силе, которая боролась с волей под маской веры. Всякий бог знал об этой борьбе; кажется, все до единого жрецы стремились так подчинить себе свое божество, низвергнуть священное до мирского, сделать его частью политики и склок смертных,