Повесть об Анне. Владимир Олегович Яцышин

Паша.

      – Из-за дождя не спал?

      – Дождь всегда плохо влияет, вы и сами знаете. Но, сегодня еще просто Аня хотела о чем-то поговорить…

      После этих слов у Паши на лице выступил небольшой румянец и в мыслях он стал путаться и смущаться. Очевидно было, что эта девушка пробуждала в нем чувства. Хотя все врачи и так это знали.

      – Она хотела «поговорить о чем-то»? – нахмурился Охрименко, он терпеть не мог, когда между пациентами образовывались связи, ему приятнее было думать, что все они одного пола. Интрижки, эта их так называемая больничная любовь, что-то наподобие служебных романов, всегда лишь портили и затрудняли лечение. – Она приходила к тебе в комнату?

      – Она приходила?

      Парень смутился совсем. От одной мысли, что Анна ночью окажется у его кровати, по его коже пробежала приятная морозная дрожь и кровь сильнее прильнула к обеим щекам.

      – Приходила? – справляясь с желанными мыслями, произнес Паша. – Нет. Она не приходила.

      – Как же тогда?.. Она говорила с тобой через дверь?

      – Нет, – нервно покачал головой Паша.

      – А с чего ты тогда решил, что она хотела поговорить с тобой?

      – Иногда, – ответил равнодушно Паша, ткнув пальцем себе в лоб, – она говорит здесь.

      – В твоей голове?

      – Да.

      Профессор Охрименко внимательно впился глазами во взгляд парня.

      – Значит, – ледяным тоном произнес он, – по результатам теста, как ты считаешь, я могу определить, что ты псих? А по вот таким вот, дружок, утверждениям я этого определить не могу? Какие еще голоса в голове? У тебя, голубчик, совсем другой диагноз был. У кого ты здесь этого уже нахватался?

      – Черт! – схватился руками за голову Паша. – Что вы теперь будете делать?

      – Прекрати, – скривился профессор. – К чему это? Ты не Макмерфи, а я не мисс Гнусен.

      Паша смотрел на него и не понимал, о чем он. Охрименко почесал висок, и без того ясно было, что это парень не читал книг и не смотрел фильмов.

      – Ты не в концлагере, – уточнил профессор, – не нужно хвататься за голову и кричать «Что же сейчас будет?». Ладно… И что она говорит тебе в твоей голове?

      – Аня?

      – Ага.

      – Просто говорит, что проснулась, – смущенно ответил Паша, – говорит, что на ней одето, спрашивает, что на мне одето… Ничего толкового, ничего существенного…

      – Паш… – спокойно произнес профессор Охрименко. – Ты помнишь, как ты к нам попал?

      – Да…

      – После травмы головы, помнишь?

      – Да.

      – У тебя постоянно болела и кружилась голова, ты боялся звуков, раздражался всего на свете и часто плакал.

      – Не напоминайте. Я помню.

      – А помнишь ты кричал и ругался на медсестер, на врачей, на меня? Потом плакал и извинялся.

      – Помню, помню, – мучительно закрыв глаза, прошептал парень.

      – У тебя была травма, в итоге внутричерепная гематома, дела были плохи, Паша. Дела были очень плохи. Но после операции тебе стало лучше.

      – Стало.

      – Голова почти не болит, настроение не скачет