Инкарцерон. Кэтрин Фишер

Теперь ее окружали голые стены, увитые проводами и кабелями, панели управления, видеокамеры и звуковые сканеры.

      Протопав вверх по черным каменным ступенькам, она отворила обитую ватином дверь и оказалась в богато убранной, идеально соответствующей Эре галерее.

      В два шага добралась до собственной спальни.

      Горничные уже сделали здесь уборку. Девушка заперла дверь на два замка, включила все секретные защиты и подошла к окну.

      Очаровательные лужайки мягко светились зеленым под лучами солнца. Джоб, помощник садовника, бродил с мешком и заостренной палочкой, собирая опавшие листья. Отсюда не было видно музыкального имплантата в его ухе, но Клодия усмехнулась, отметив порывистые движения и резкие прыжки мальчишки. Впрочем, если бы это увидел Смотритель, Джоба немедленно уволили бы.

      Она подошла к туалетному столику, выдвинула ящик, достала и включила мини-ком. Прибор засветился, отобразив ее собственное лицо, искаженное неровным стеклом. Вздрогнув, она позвала:

      – Мастер?

      Мелькнула тень. Затем длинные пальцы отодвинули в сторону перегонный куб, и Джаред уселся перед скрытым приемником:

      – Я здесь, Клодия.

      – Все готово? Они уезжают через несколько минут.

      Худощавое лицо потемнело.

      – Я беспокоюсь. Диск не протестирован, может не сработать…

      – Нет времени! Я иду сегодня. Прямо сейчас.

      Учитель вздохнул. Она знала, что ему хочется возразить, но разговоры опасны – их могли подслушивать, несмотря на все предосторожности. Поэтому он лишь прошептал:

      – Пожалуйста, будь осторожна.

      – Как ты меня учил, Мастер.

      Она вспомнила угрозу Смотрителя насчет Джареда. Но сейчас не время об этом думать.

      – Начинаем, – сказала она и отключила связь.

      Ее спальню, обитую панелями красного дерева, украшала огромная кровать под балдахином из красного бархата с вышитыми на нем черными поющими лебедями. За кроватью пряталось нечто, напоминающее маленький встроенный платяной шкаф. Но это была всего лишь иллюзия, за которой скрывалась роскошная ванная – даже строгость Смотрителя относительно соблюдения Протокола не безгранична. Клодия забралась на унитаз и выглянула в узкое окошко – в солнечных лучах заплясали пылинки.

      Отсюда был виден внутренний двор. Три оседланных лошади, рядом с одной, держа поводья, стоял отец. Она подавила возглас облегчения, разглядев отцовского секретаря, смуглого наблюдательного мужчину по фамилии Медликоут, сидевшего на серой кобыле. Позади него лорд Эвиан тяжело взбирался в седло: вспотевшие руки соскальзывали, но он был упорен. Интересно, он ломает комедию, изображая неуклюжесть, или действительно лучше знаком с киберлошадьми? Отец и Эвиан играли в тщательно продуманную и смертельно опасную игру хороших манер и изысканных оскорблений, скрытой злобы и внешней учтивости. На Клодию эта забава нагоняла тоску, – но так живет весь Королевский двор.

      Подумав, что скоро ей предстоит то же самое, она похолодела.

      Стараясь