Голубыми дорогами мира. Николай Яковлевич Удовиченко

что, находясь рядом, мы не замечали друг друга до определенного момента. А когда заметили, то поняли, что мы созданы друг для друга. И сейчас, за полчаса до вашего появления здесь, мы договорились, что станем мужем и женой.

      – Ого! Поздравляю вас обоих. Я очень рад за вас. Аллах услышал мои молитвы и послал вам счастье. Я много раз просил его об этом.

      – Спасибо, Марс. Спасибо огромное.

      – Пойдем в кафе, я угощаю, – сказал Марс, – по этому случаю и выпить можно. И давай, зятек, будем на ты.

      – Не возражаю, – сказал Иван Петрович, пожимая руку Марсу.

      Все засмеялись и встав, направились вглубь парка, там было неплохое кафе…

      Мама Галимы приняла известие о решении дочери в штыки. Убеждали маму и папа, и Марс, но она стояла на своем – он неверный, он не мусульманин, я видеть и знать его не хочу. Марс только качал головой, отец же Галимы пытался убедить ее принять этот брак.

      – Ты пойми, это наша доченька. Она всегда была не такая, как все девочки. Если мы сломаем ей этот брак, то она потом не простит нам. Оглянись вокруг, сколько смешанных семей живет среди нас. И среди них немало наших друзей. Посмотри, у них прекрасные дети. Нет, я не дам ломать судьбу и счастье моей Галимы. Я знаю ее лучше, чем ты. И ничего твое решение не изменит, а дочь ты можешь потерять. И посмотри, какой он парень! Им восхищаются такие ученные, как Накипов, Салманов, Лобов. Молода? А ты во сколько выскочила за меня? Тебе только-только семнадцать исполнилось, мы, татары, люди восточные, наши женщины взрослеют рано.

      Было много споров, упреков, но мать Галимы не сдавалась. Отец как-то в присутствии Марса заговорил с Галимой об этом.

      – Доченька, я не знаю впервые в жизни, что делать с твоей мамой. Она не хочет твоего счастья.

      – Совсем рехнулась на религии, – сказал Марс. – Она посещает кружок, в котором читают лекции об исключительности Ислама, учат ненависти к «неверным», это очень большая глупость. Я тут месяца три назад спустил с лестницы какого-то бородача, она его привела. Он меня агитировал в боевики, сперва в Чечню, а потом, мол, и здесь пригодишься.

      – Ого! Вот даже до чего она дошла. А что ж ты раньше молчал?

      – Не придал этому особого значения, – сказал Марс, – а оно видишь, нашей семьи уже коснулось. Идиоты, которые хотят нас поссорить с русскими, не понимают, что такое разделение пройдет ножом по семьям, дружбе и отразится на всех сторонах нашей жизни. Я далек от высокопарных слов о братстве с русскими, но за века совместного проживания мы действительно стали с русскими чуть ли не одним народом. Ну, воевали, ну дрались, чего не бывает между соседями? Знаешь, доченька, я еще попробую поговорить с мамой. Если она будет продолжать настаивать на своем, то я советую тебе уйти к Ивану Петровичу. Я к тебе на свадьбу приду.

      – Я тоже, – сказал Марс, – и буду во всем помогать.

      – Вот, так и решим, – сказал папа.

      Через неделю после этого разговора Галима собрала свои вещи, их было немного, и увезла их в институт. Там все объяснила Ивану Петровичу. Тот сбегал к Фариде Иметовне, сказал, что им с Галимой нужно срочно оформит