Тихий дом. Эзотерический детектив. Элеонора Пахомова

дом».

      – Что это за дичь? – Спросил Мирослав, когда Игнат закончил вещание.

      – Согласен, звучит придурковато. – Тищенко почесал огненно-рыжую копну в районе макушки и скривил губы вопросительной загогулиной: – Но это потому, что вы не в теме. Не погружены, так сказать, в атмосферу поисков Тихого дома. Ну, в общем, Мирослав Дмитриевич, вы можете не переживать. Проверка теории с порезами завершена. Провалом, к сожалению. Больше я резать себе ничего не буду, клятвенно обещаю. Так что вы там говорили про этого… Пифагора?

      С тех пор прошло несколько месяцев. Напичкав Игната необходимыми знаниями из первого семестра, Погодин поставил ему четверку по своему предмету и выпустил на волю. Уговор был прост: Игнат честно посещает лекции, и на следующем экзамене Погодин не придирается к его ответам. А в случае предъявления конспектов и активности на коллоквиумах Тищенко может рассчитывать на автомат. Впрочем, это был амбициозный план – рвение к учебе в Игнате так и не пробудилось.

      Вот и сейчас, ощутив на плече уверенную хватку педагога, Тищенко сначала замер как вкопанный, потом медленно повернул голову, будто до последнего надеялся, что худшие опасения не подтвердятся. Разочарования скрыть не получилось – он шарахнулся от Погодина как черт от ладана.

      – Мирослав Дмитрич, че началось-то опять? Я ведь на лекции хожу… Был сегодня. Вы же сами на меня косились!

      – Я тоже рад тебя видеть, Игнат, – искренне и весело сообщил Погодин.

      – Блин… – было ему ответом. А следом послышалось еще и бестактное цыканье.

      Почему-то от этого неприкрытого хамства настроение Погодина только улучшилось. Вот уж воистину чудны дела твои, Господи!

      – Как спалось-то на лекции? – Не удержался он.

      Тищенко снова цыкнул (совсем уже рефлекторно, порывисто), вздохнул, бросил на истязателя косой обиженный взгляд, и Погодин рассмеялся в голос, тряхнув каштановыми кудрями, чем вызвал пару девичьих вздохов.

      – Я не спал, просто я с закрытыми глазами слышу лучше.

      – Я так и думал.

      – Раз уж ситуация прояснилась, можно мне идти?

      – Я к тебе по другому вопросу. Помнишь, ты мне про Тихий дом рассказывал?

      – Блин, ну Мирослав Дмитриевич, я же вам сказал уже: я больше не буду руки резать. Честное нетсталкерское.

      – Я понял, что не будешь. Верю! А вот про нетсталкеров своих давай-ка поподробнее.

      – Зачем это?

      – Это лично мне для дела надо. К тебе оно отношения не имеет.

      Услышав это заверение, Тищенко, кажется, расслабился. Расправил плечи, распрямился, благодаря чему стал Погодину почти по подбородок. Мученическое выражение лица сменилось обычным, задиристым: внутренние уголки бровей приподнялись, в уголках глаз наметились веселые морщинки, сами глаза заиграли озорством.

      – Так бы и сказали сразу. А то: «как спалось». Я вам говорил уже, нетсталкеры – это такие люди, которые ищут