Зов. Цикл «Невоскресший». Книга первая. Никита Гинтаутович Ладыгин

была готова тронутся. Коган почти к ней подошел, когда Гай догнал его и, сбросив капюшон, возмущенно произнес:

      – Нет, ты видел это?! Они вконец охренели, Макс! Да в борделе лучше досмотр, чем здесь. Я все, конечно, понимаю, мы шли на выход, но все-таки! Раньше такого не было.

      – Это точно, старик, – произнес Коган и подошел к одному из автомобилей в задней части колонны. – Нам сюда?

      – Да, залезай. Я пока с машинистом переговорю, – Гай пошел к длинному бронеавтомобилю, который возглавлял колонну.

      Макс залез в кузов и опешил. Людей было больше, чем тот мог вместить, многие стояли. Но поразило его больше не это: практически все пассажиры были женщины, дети и старики. Все уставились на майора. Он учтиво кивнул головой, развернулся и вылез как раз в тот момент, когда вернулся Гай.

      – Ты чего еще не внутри? – поинтересовался тот, как ни в чем не бывало.

      – А ты сам посмотри.

      Гай пожал плечами и, подойдя к кузову, заглянул внутрь. Макс услышал, как его друг присвистнул.

      – Ладно, видимо, это не наш вариант. Пошли в нормальный транспорт, засветим свои мордашки.

      Оба направились к началу колонны. Пока они шли, Макс услышал приказ, донесшийся из кабины одного из броневиков, после чего заревели моторы. Они подошли к головному транспорту, второму в колонне, перед ним был только бронеавтомобиль.

      – После вас, – учтиво произнес Гай и указал рукой на кузов. Макс, недолго думая, полез внутрь. На этот раз его поразило отсутствие людей. В кузове было всего двенадцать человек, и места хватило бы еще на столько же. Коган хотел было развернуться, но Гай толкнул того ногой в зад, и Макс неуклюже шагнул вперед. Все, что сумел сделать Коган в ответ, это бросить вопросительный взгляд в сторону Гая. Тот лишь пожал плечами и произнес:

      – С каких пор ты стал жалостливым и сентиментальным? Ах да! Я забыл! Тебя же еще алкогольные демоны не отпустили!

      В ответ Макс скорчил рожу и показал средний палец, затем прошел в самый конец и рухнул на вещи пассажиров. Те стали возмущаться, но Коган накинул на глаза капюшон и тут же заснул. Провалившись в сон, он смутно слышал, как был дан длинный гудок и машины, гортанно заурчав, тронулись в путь.

      Ему снился сон. Белая комната, его жена и сын. Она что-то объясняла мальчику. Макс хотел подойти к ним, но с каждым шагом они оказывались все дальше и дальше от него. Он побежал, но не смог приблизиться к ним ни на йоту. Комната начала темнеть. На стенах появились кровавые подтеки. Он видел, как она обняла ребенка за плечи, но уже не как любящая мать. Её голова обернулась к нему, и на её лице отразилась кровожадная, кровавая улыбка. Макс вскрикнул, выхватил пистолет и выстрелил. Пуля пробила голову, и женщина упала замертво. Коган попытался подойти к мальчику, но так и не смог приблизиться: что-то сковало его ноги. Он попытался окликнуть сына, но тот сидел к нему спиной. Позади ребенка лежал труп матери, от которого расходились лужи крови. Стены вновь приобрели белый окрас. Мертвое тело исчезло вместе с кровавыми декорациями. Мальчик