Зов. Цикл «Невоскресший». Книга первая. Никита Гинтаутович Ладыгин

к барной стойке и сел рядом с Коганом.

      – Так и знал, что найду тебя здесь Макс, – бросил офицер одинокому человеку за стойкой и подал сигнал бармену. – Сделай чаю и сообрази поесть.

      Бармен бросил косой взгляд на захмелевшего Когана, после чего продолжил натирать бокал:

      – Пайков больше нет. Осталось только рагу.

      Офицер протянул два талона и произнес:

      – Один оставь себе, а на второй придумай что-нибудь.

      Бармен удовлетворенно улыбнулся и, кивнув головой, ушел на кухню.

      – Смотрю, ты только разгоняешься, – продолжил офицер. – Сколько уже уговорил? А-а, вижу! Почти половину бутылки.

      Коган, со слегка отвисшей челюстью и затуманенным взглядом, уставился на офицера, после чего опрокинул рюмку и, тут же наполнив ее снова, подвинул офицеру.

      – Нет, Макс, я воздержусь.

      – Расслабься, Гай, – не спеша пробормотал Макс. – Пятница! На вылазку только в воскресенье, сегодня можно и отдохнуть.

      Вернулся бармен и принес тушеную картошку с мясом и чайник с чаем. Гай поблагодарил того дежурной улыбкой и взглядом попросил, чтобы он им не мешал. Бармен пару секунд подумал, потом осмотрел зал и пошел протирать столы и собирать пустые рюмки.

      – Эх, Макс, – тяжело вздохнул Гай и налил себе чаю. – Ты уже неделю расслабляешься. Я третий рапорт забираю из штаба, и как думаешь, почему на тебя жалуются?

      – Мне сейчас угадать нужно? – Макс подтянул к себе тарелку и начал есть.

      – Было бы неплохо, чтобы ты не появлялся перед кадетами и своими подчиненными в таком вот виде.

      – Да насрать, – промямлил тот с набитым ртом. – Как хочу, так и появляюсь.

      Гай снял фуражку, медленно выдохнул, сбрасывая накопившееся напряжение от разговора, и провел рукой по гладко выбритой голове. Его взгляд невольно упал на диктофон.

      – Ты же знаешь у меня повод, – Макс отодвинул тарелку.

      – Опять слушал запись? – очень терпеливо начал Гай. – Старик! Ты не первый, кто потерял близкого человека, но это не означает, что надо превращаться в распутника, алкоголика и мразь. Как-никак, уже пятнадцать лет прошло.

      – Шестнадцать, – торжественно произнес изрядно захмелевший Коган и взялся за рюмку.

      – Тем более!

      – Не надо меня лечить! – сорвался Макс на крик и ударил кулаком по столу. На него обратили внимание немногочисленные завсегдатаи бара.

      Гай учтиво показал бармену рукой, что все в порядке, и наклонился к Когану.

      – Старик, ты вообще в курсе или нет? У тебя двое детей.

      – Они уже взрослые, – парировал Макс и выпил еще.

      – Это не означает, что им не нужен отец. Наоборот, ты нужен им, особенно юнцу. Я его крестный, но я не могу выполнять твою роль, чёрт бы тебя побрал! – Гаю было тяжело держать себя в руках.

      – Это была ее идея, – разбито произнес Коган. – Крестить Кирилла. Она верила в бога, а я нет. Что же это за бог такой, который…

      – Макс, – перебил того Гай. – Он ведь как ни крути, потерял мать. Пусть он и не помнит