Цветица. Елена Арсеньева

И ОЧЕНЬ СКОРО.

      Майя сидела па полу, прижавшись спиной к батарее отопления. Подкрался с улицы Поземщик, обнял ее колени, приник очами к очам, велел: «Стынь!» Она покорно застывала, и с этим холодом не справиться было отопительной гармошке.

      Сколько уже сидит Майя вот так, на полу? Заря не мигая смотрит в окно, но скоро солнце снова уйдет из города, да жаль, что не навсегда, а только на ночь.

      Уйти бы вслед за солнцем и луной! Холодно, холодно. А когда-то она засыпала, и Любимый убаюкивал ее, еле слышно целуя в голову. И не было тогда рядом, конечно, Поземщика, весь мир грел ее. Слово «тепло» было равнозначно слову «любовь».

      Но что это? Отопления прибавили, что ли? Волны приятного жара поплыли по телу. Отпрянул от коленей Поземщик, испарился из комнаты. Можно расправить окоченевшее тело, открыть глаза.

      Все ласково и тепло кругом, но кто сделал это? В комнате пусто, темно…

      Нет, не темно. Льется с подоконника серебристо-сиреневый свет. Ах да, цветок!..

      – Ты снова раскрылся, цветок? Ну что же, сияй, если не умеешь ничего другого. Но… где же было твое сияние, ты, бездушное и бездумное создание? Тебя дали мне на утешение, на спасение моей охолодавшей души, но вспомни, как ты утешило меня? И глаз своих сиреневых ты не открыло, чтобы увидеть этот кошмар!

      – Я видела. Глаза – они не все увидеть могут. Я видела – иначе, может быть, но ничего не скрылось от меня.

      – Ох, видела она! Да чтоб тебе иссохнуть; Чтоб вверх корнями прорасти тебе, вонзивши венчик в землю!.. О Боже, как я говорю?! – спохватилась Майя. – Прямо шекспировская героиня. Да и цветок… Чревовещатель!

      – Не обижай цветы убожеством подобных мыслей, Одумайся, взгляни: не зря мороз, волшебный живописец, рисует на стекле не очи жаркие людей, не лики скорбные животных, а мир цветов, диковинных, магических растений. Ну и звезды, ведь без звезд нельзя. Что? Призадумайся.

      – Мороз рисует нам на стеклах мир растений, потому что… Ох, привязался этот слог! Да, так вот: что мы хотим увидеть, глядя на морозное стекло, то и видим.

      – Быть может, это так. Но значит, что хотите видеть вы одни растения – цветы и травы?

      На это ответить было нечего. Да в что мог ответить бедный, свернувшийся в клубочек от одиночества разум Майи? Хотелось только – слушать и слушать этот голос.

      Голос? Слова? В них, казалось, поют все ветры мира, а разве ветры поют словами?

      – Кто ты? – спросила Майя.

      Молчание.

      – Не умолкай, не оставляй меня!

      Она подошла к окну.

      Играли звезды в середине цветка, будто пылинки в солнечном луче, складываясь в неведомые созвездия, и снова распадались, взрываясь, превращаясь в смешение лиц, городов, крыльев, полей…

      – Вселенная – в горшке цветочном?! Вот так диво!

      – Нет, человек стоит лицом к лицу с собой – вот в чем диво.

      Это было именно так! Майе казалось, что. ее душа имеет лицо и смотрит на нее же.

      – Как тебя зовут, цветок?

      – Что имя? Людям надо непременно заклеймить названием явление, будто это