Наш эксперимент. Владимир Фёдорович Власов

и Егор опять пригласили меня к столу на чашку чая. Мы говорили о всякой ерунде, наконец, я, собравшись с духом, коснулся темы, которая занимала меня весь этот день. Я спросил бабушку, можно ли оживить человека, которого придумал сам.

      Бабушка посмотрела на меня своим проницательным взглядом и спросила строго:

      – Кого ты собираешься оживить?

      – Ну, – замялся я, – просто абстрактную идею, созданный в моём воображении образ.

      – Такие случаи были в истории, – сказала она, – древнегреческий скульптор Пигмалион так создал из слоновой кости Галатею, и влюбился в неё. Он обратился с мольбой к Афродите, и та вдохнула жизнь в статую.

      – Но может ли это произойти на самом деле? – спросил я, чувствуя, что у меня в горле перехватывает дыхание.

      – В этом мире всё может произойти, – спокойно ответила старуха, верящая в разные чудеса.

      – Если использовать торсионное поле, то можно что хочешь превратить во что угодно, – опять попытался оседлать своего конька Егор.

      Но я ему не дал развить свою мысль вопросом, обращённым к его бабушке:

      – А были другие случаи, когда оживляли человека или создавали искусственных людей? Я не имею в виду фантастику о Франкенштейне.

      – Сколько угодно, – ответила старуха. – Известны случаи создания искусственных рабов у евреев. С помощью своего изотерического учения каббала они оживляли мифическими средствами глиняных истуканов. Но в этой практике таится определённая опасность. Бог сотворил Адама тоже из глины, вдохнув в него жизнь. Но это был сам Господь, а разве человек может сравниться с самим господом Богом. Человеческие искусственные произведения всегда получаются неполноценными. Только то, что он рождает естественным путём, совершенно, потому что не противоречит воле Господа. Скоро люди научаться производить совершенных роботов, но им всё равно будет очень далеко до человека, потому что жизнь человека всегда одухотворена, а машины работают бездушно.

      – Но при помощи торсионных полей в эти произведения всё же можно будет вдохнуть душу, – возразил ей внук.

      – Не знаю, – сказала она, – я не сильна в физике. Но думаю, что все эти эксперименты не безопасны для нашего мира. Я думаю, что мы не всегда должны вмешиваться в то, что уже создано в этом мире и принадлежит не нам. На всё есть божий промысел.

      – Скажите, – спросил я её, – а как конкретно древние люди вдыхали жизнь в неодушевлённые вещи и субстанции?

      – При помощи слова, – ответила бабушка.

      – Я же говорил, – сказал Егор, – что слово обладает большой торсионной силой. Говоря слово, мы создаём колебание звука и соответствующее торсионное поле. Если мы вкладываем в это торсионное поле определённый смысл, то оно становится уже не просто звуком, а очень сложным спином, который напоминает семя, матрицу того образа, несущего в себе живую жизненную энергию.

      – Разве это так? – воскликнул я, глядя с недоверием на бабушку.

      – Не знаю, – сказала