Cella. Валерия Сергеевна Шкондина

что он горько усмехнулся, всего на секунду, а потом заставил себя поставить банки в ряд и рассматривать их ещё минуты две, пока не отпустило. Чудес не бывает.

      Две банки и один тюбик – больше, чем в прошлый раз. Если бы он не потерял так глупо крупу, было бы три. Щедрый улов.

      Каждый месяц фермы по всему миру устраивали Раздачу. На фермах трудились только роботы – тоже синие – выращивали огромных, жирных, накачанных какой-то дрянью животных и пускали на мясо – Перси однажды рассматривал с мамой один кусок, когда она рассказывала, какие раньше были домашние животные – они так и не смогли определить, на кого это было бы похоже. Это были красные банки, их обычно разбирали быстро – но сейчас Перси, кажется, смог урвать одну.

      Ещё были овощи или фрукты, и раньше мама всегда отзывалась о них нелестно – но Перси привык к их виду – серые кругляши, изредка похожие по цвету на зелёный или жёлтый – и к вкусу, или, точнее, его отсутствию. Это были зелёные банки – и сейчас у Перси в руках была одна такая.

      Ещё были серые, там обычно лежала крупа, такая крупная и вызывающая рвоту только от мысли о том, что придётся это есть. Зёрна были блестящие и упругие, их почти невозможно было приготовить. Эту банку Перси упустил – а она иногда, несмотря на всю свою непривлекательность, спасала ему жизнь.

      Ещё были тюбики, и в них обычно было молоко – от него потом обычно сводило живот, и Перси, скрючившись, валялся на полу пару дней, пока не отпускало. Иногда там попадалась соль, но это было очень редко, и Перси подозревал, что её просто однажды туда случайно подсыпали, вот и всё; но всё равно каждый раз он надеялся, что там будет она.

      Перси скрестил пальцы – мама говорила, так люди делают, когда надеются на что-то – и открутил колпачок тюбика. Молоко.

      Пока Перси включал плиту и пытался придумать, что можно сделать из того, что он сегодня стащил, мама мирно качалась в кресле и что-то напевала себе под нос. Наверное, если бы кто-то сейчас прошёл мимо без всяких намерений украсть у них еду, а так, просто потому, что шёл по своим делам, подумал бы, что это самая мирная на свете картина и всё в этой семье хорошо.

      “А ведь когда-то так и было”, – подумал Перси. Он набрал пару комбинаций – и на плите взвился вверх чуть заметный, поблескивающий синим силуэт наподобие миски с длинной ручкой: Перси бросил туда небольшой кусочек мяса. “Забавно, – вдруг пришло ему в голову. – Здесь есть роботы, плиты, способные создавать голограммы, которые можно потрогать – это же так называется, верно? – но мы дерёмся за еду, а всё, что в итоге можем украсть – это какие-то чёрствые куски, которые нужно растягивать на месяц”.

      Двести с половиной лет назад всё было совсем по-другому, если верить книжкам, которые остались у мамы: Земля, как казалось сейчас Перси, процветала. Но ресурсы истощились, пашни превратились в пустыни, реки и моря – в мусорку. Температура поднялась на несколько градусов, и растаяли ледники: тогда многие прибрежные города затопило, а несколько и вовсе исчезло.  Участились кислотные дожди, цунами и другие стихийные