Невеста проклятого. Властелина Богатова

думала, что станет так тосковать по ворчливой сестре, даже не хватало её брани. И свыкнуться с тем, что не увидит больше ту, не узнает, как живёт она, было непосильным.

      С тягостными думами, Росья старалась пройти незамеченной никем, спустилась с глиняного холма и, теперь уже торопясь, пошла знакомой стёжкой, спускаясь в низину к околице, где как черенок, выступал отчий терем.

      Хоть и раннее утро, а впереди из-за плетня вышли две женщины, укутанные в платки и лисьи накидки, в руках их кувшины, верно с утренним удоем. Сердце заклокотало, и руки проняла невольная дрожь. Росья сперва было опустила взгляд, но одёрнув себя, подняла-таки подбородок, хоть это и стоило ей усилий. Успела она наслушаться за спиной злых шёпотов о том, что сестры блудницы беспутные, и что Бреслава недаром покинула дом старосты, ушла. У Росьи и без того подруг не было, а ныне и подавно сторонились, будто на ней метка какая, клеймо.

      Как ни старалась Росья делаться равнодушной к сплетням да прохладе подружек, а слова пронизывали сердце, что иглами. Она-то перед ними ни в чём не виновата, и верно позор ещё долго будет лежать на ней и родичах. Вот и батюшка обронил вчера за трапезой, что жениха для младшей искать в другой деревне станет.

      Женщины, поравнявшись, прострелили Росью недобрыми тёмными глазами, скребнули девицу осуждением. И когда та минула их, то опустила глаза и шла теперь, смотря себе под ноги. Глаза всё же затуманились. Так же быстро она прошла через яблоневый сад, отперев затворку, скользнула в калитку и только ступила на порог, как снова влил дождь, успев зацепить Росью. Ледяные капли попали за ворот и на руки. Девица оставила в сенцах на лавке корзину, встряхивая занемевшей рукою, разгоняя кровь, скинула с плеч влажную накидку, повесила ближе к печи, что кочегарилась нынче с самого утра. Прислонив ладони к нагретым камням, Росья постояла немного, грея руки, вдыхая тёплый воздух. Так никого и не дождавшись (Руяна, верно, на задворках хлопочет, а матушка за полотном), она расправила подол юбки, спеша переодеться в сухое, прошла по длинному переходу, ведущему к лестнице. Взойдя в светёлку, Росья тоскливо окинула пустующее помещение. Рыжая спрыгнула с лавки и бросилась к ногам хозяйки, громко мурлыча и трясь о подол платья. Росья склонилась.

      – Только ты мне одна и рада, – сказала, заглядывая в прищур янтарных глаз.

      Мордочка ткнулась в щёку хозяйки, и сердце её зашлось от тоски, верно так пусто у неё никогда не было на душе. Пустив кошку на пол, прошла к сундукам, теперь у неё было целых два. Подумав немного, Росья открыла сестрицын. С того дня, как ушла она, младшая даже не заглядывала сюда, просто сложив вещи и замкнув замок.

      Вытащила одно платье, богато вышитое по подолу, рукавам и вороту цветными нитями – это платье матушка ей вышивала. Росья поднесла его к лицу, вдохнула – пахло зверобоем, остался ещё запах Станиславы. Повесив его на крышку, достала следующее, скромнее, но из тёплого толстого полотна, это платье от матушки передалось ей, а той досталось ещё от её матушки Бреславы.