Воришка Мартин. Бог-скорпион (сборник). Уильям Голдинг

за полетом мухи. Заметив на плоском валуне лужицу, крепко ухватился руками по обе стороны и приник к ней, пробуя языком и жадно всасывая драгоценную влагу, пока на валуне не осталось лишь мокрое пятно. Потом снова двинулся вперед. В стенке следующей расщелины оказалась горизонтальная трещина, где тоже скопилась вода. Он прижался к стенке лбом и, поворачивая голову и обдирая щеки, втиснул лицо в трещину, однако, как ни высовывал язык, дотянуться до воды не мог. Тогда он ухватился за зазубренный край и яростно дернул, потом еще и еще, пока камень не поддался. Вода выплеснулась и тонким слоем растеклась по дну расщелины. Руки сжимали отломанный кусок скалы, сердце колотилось в груди.

      – Шевели мозгами, парень. Шевели мозгами.

      Оглядев заваленный обломками склон, он продолжил поиски. Заметил в руках обломок камня, выбросил. Протискиваясь между валунами, наткнулся на заплесневевшие рыбьи кости и дохлую чайку – ее грудная кость торчала кверху, как киль корабля, выброшенного на берег. Кое-где попадались пятна серовато-желтого лишайника, подушечки мха и даже клочки земли. Под ногами хрустели пустые крабьи панцири, обрывки водорослей и клешни омаров. В нижней части скалы в нескольких выбоинах стояла вода – соленая. Он развернулся и взобрался вверх по склону, позабыв об игле и языках пламени. Старательно ощупал расщелину, в которой провел ночь, но она оказалась почти сухой. Каменная плита, давшая ему укрытие, была разбита надвое. Должно быть, здесь проходил вертикальный пласт породы, который уцелел от выветривания, а потом упал и раскололся. Большая часть упала поперек впадины у самого обрыва, одним концом перекрывая ее, а другим выступая над морем.

      Он лег плашмя, немного передохнул и протиснулся в отверстие, подобно тюленю, который отталкивается хвостом и ластами. Низко опустил голову, и стал сосать, жадно причмокивая. Потом затих.

      Место, где нашлась вода, напоминало небольшую пещеру. Дно канавы плавно уходило вниз, и с этого края лужа была совсем мелкой. Упавшая плита раздробила стенку с правой стороны, так что внизу можно было лежать, расставив локти. Крыша перекосилась, и дальний край водоема оказался на виду. Сквозь небольшое отверстие сверху проникал дневной свет и виднелся клочок неба. Свет отражался в луже, отбрасывая на каменный свод дрожащие блики. Вода, хоть и пригодная для питья, удовольствия не принесла – словно напоминание о чем-то неприятном, но непонятно, о чем именно; она смягчала жажду, но не утоляла ее. Жидкости было предостаточно: лужа тянулась на несколько шагов и у дальнего края выглядела довольно глубокой. Он окунул лицо и стал втягивать влагу. Его полтора глаза, теперь привыкшие к свету, разглядели на дне красноватый илистый осадок, который легко поднимался к поверхности и висел, завиваясь кольцами. Некоторое время глаза отрешенно наблюдали за картинкой, потом задвигались губы:

      – Помощь. Позвать.

      Он рванулся назад, ударившись головой о свод пещерки. Выполз наружу, вскарабкался на вершину скалы и всмотрелся в линию горизонта,