Взгляд сквозь пальцы. Елена Арифуллина

Фирма-посредник выставила счет за свои услуги. Удалось выбить рассрочку на три месяца. Тратить на себя он будет по абсолютному минимуму, остальное переводить нам. Мы должны быть здоровы и благополучны. Он нас любит.

      Через неделю я получила первую электронку: «Vse normalno». А через месяц на мою карточку пришли первые деньги и аккуратно приходили до сих пор.

      Ничто на свете не заставило бы меня тронуть их. Это был шанс выбраться из трясины, в которой мы увязли, вновь обрести собственный кров, хотя до него оставалось еще очень далеко. Продав трешку в Красноярске и унаследованную Генкой однушку в райцентре, здесь, у моря, мы могли купить только скромную двушку. И купили бы, если б не то, что случилось в первый месяц после переезда. На общем собрании больничного персонала главврач озвучил замечательный план. Предлагалось вложить деньги в постройку кооперативного дома в двух кварталах от больницы. Нам предъявили все: проект, договор с фирмой-подрядчиком и документы на земельный участок. И назвали стоимость квартир в будущем доме. На наши деньги мы могли купить огромную трешку с лоджией, может, даже с видом на море.

      Авантюрист Генка загорелся сразу. А я уперлась как ишак. Уж слишком играли обертоны в бархатном голосе главврача, слишком честными были его глаза, слишком било в глаза амплуа благородного отца. Мой профессиональный нюх кричал: «Беги! Врут!» Но убедить Генку я не смогла.

      – Ну посмотри же ты, как у него глаза сразу дергаются во внутренний контроль!

      – Ты зациклилась на своих энэлпистских штучках! Когда еще представится такая возможность! Потом сама же будешь локти кусать!

      После недели споров я сдалась. Генка отнес деньги, предъявил мне договор долевого участия и гордо сообщил, что он едва успел – квартир было куда меньше, чем желающих.

      Лучше бы он опоздал.

      Минуло два года. На огороженном забором пустыре яма под фундамент заросла бурьяном, на сваленных бетонных блоках кучковалась местная алкашня. Нескольких врачей, попытавшихся расторгнуть договор и получить деньги, «ушли» из больницы. Остальные поняли, что надо молчать, если хотят работать дальше. А идти было некуда.

      Генка почернел и похудел за это время. Я не упрекала его – нам и без того приходилось нелегко. Оба мы пахали на полторы ставки, хватались за любую подработку – и жили, считая каждую копейку. Между тем главврач поменял «Тойоту» на крутой джип, обставил итальянской мебелью особняк и, по слухам, строил гостиницу неподалеку от моря.

      Ситуация была патовая. Тайком от Генки я сходила к юристу. Шустрый грек невнимательно, как мне показалось, просмотрел договор, вздохнул и сказал, что видит его не в первый раз и может сказать только то, что говорил моим коллегам и товарищам по несчастью: надо было приходить до, а не после того, как его подписывали. Договор составлен очень грамотно – и не в нашу пользу. Шансов вернуть деньги ничтожно мало. Рычагов воздействия на фирму-застройщика нет. Надо надеяться, что дом все-таки построят. Когда-нибудь.

      Тут он оборвал фразу и предложил мне