Покаяние пророков. Сергей Алексеев

Сергеевич…

      – Нет, не помню, – с уверенностью проговорил академик, неожиданно для себя любуясь его открытым, вдохновляющим лицом. – Говорите… Говорите, что вам нужно?

      – Я от московского правительства. Мы занимаемся поиском феномена… известного как библиотека Ивана Грозного.

      – Да, что&то слышал…

      – Скажите, уважаемый академик… Вы как величайший специалист в области древнерусской истории и культуры можете подтвердить ее существование?

      – Это весьма интересный… и более того, спорный вопрос, молодой человек…

      – Библиотека была привезена в Россию.

      – Некоторые свидетельства имеются…

      – Это мне известно, – заспешил Палеологов. – Меня интересует… Вы сами видели рукописи, книги, принадлежащие к этой библиотеке?

      Его напор и дилетантская конкретность вдруг стали неприятными.

      – Вам что угодно?..

      – Я хочу услышать внятный и исчерпывающий ответ!

      – Не понимаю, о чем он говорит, – пожаловался аспирантке Мастер. – Зачем он пришел?

      – Вам лучше выйти, – обрела голос Лена. – Или я позову Лидию Игнатьевну.

      – Не с вами разговариваю, – отрезал молодой человек. – Не мешайте…

      Секретарша была легка на помине, стремительно вошла в кабинет и мгновенно оценила обстановку.

      – Как вы посмели? – Взяла за рукав Палеологова. – Немедленно выйдите!

      – Очень жаль, – ведомый к двери Лидией Игнатьевной, проговорил тот. – Я еще приду. Дождусь очереди и приду. Вы не умрете, пока не скажете.

      Аспирантка принесла то, что требовал академик, и в нерешительности стала возле постели.

      – Странный молодой человек. – Умирающий попросил надеть на него очки и потом заставил держать над ним подставку с бумагой, но ручку взял сам и дотянулся золотым пером до листа.

      – По-моему, этот человек… хам и наглец, – сказала Лена. – Сначала уговаривал меня пропустить, деньги предлагал…

      – Как вы думаете… У него счастливая судьба?

      – Наглость – второе счастье…

      – И вы будете… – Мастер поднял глаза. – Никто не знает своей судьбы… Напишу в ученый совет… Утвердят без защиты…

      – Наверное… это невозможно…

      – Ваша судьба – на кончике моего пера… – Он начал писать, но рука была настолько неуправляема, что получались неразборчивые каракули, однако это ничуть не смутило академика. – Как вас… Полное имя…

      – Я не верила, чтобы вот так, вдруг, – проговорила она отрешенно. – И можно быть счастливой…

      – И будете… Фадлана под микитки… А я умру…

      – Не умирайте…

      – Еще напишу в Петербург, профессору Желтякову… Чтобы позаботился… о судьбе… – Рука Мастера не выдерживала напряжения, валилась вниз, и ручка оставляла на бумаге черные молнии зигзагов. – Впрочем… скажу ему сам, без письма… Эпистолярный жанр дается трудно…

      Он передохнул, подняв на аспирантку выцветшие, почти неживые, да еще увеличенные стеклами очков глаза, и она не выдержала, отвела взгляд.

      –