Покаяние пророков. Сергей Алексеев

Овчины дубить и красить. К зиме станем однорядки шить.

      – Однорядки – это хорошо, тепло будет, – одобрил Космач.

      – На будущий год приходи, ждать буду, – вдруг сказала Вавила. – И молиться за тебя.

      Он стоял ошарашенный, не зная, что и ответить, а эта лесная дива засмеялась, поманила рукой и повела через высокий березовый лес. Остановилась перед невысоким курганом, увенчанным округлым камнем.

      – Вот здесь стану молиться. Сей камень заповедный, сонорецким старцем Амвросием намоленный. Встанешь на него, и небо открывается, проси у Господа все, что пожелаешь. Как явился ты к нам, я пришла сюда и помолилась, чтоб соединил нас с тобой.

      – Да как же, зачем? – совсем уж глупо и невпопад спросил Космач, но это ее рассмешило.

      – Глянешься ты мне, Ярий Николаевич! У батюшки спросишь, так пойду за тебя! Токмо не Вавилу – Елену проси.

      Тогда он еще не знал о двойных или даже тройных именах у странников.

      – Почему же Елену?

      – Мне первое имя Елена, от крещения данное. Станешь просить Вавилу, он лишь посмеется и не отдаст. А назовешь мое истинное имя, сразу поймет, что я согласна, и Господь благословит… Ну, ступай, ступай! Ангела тебе в дорогу!

      Он не слышал, как боярышня проснулась и встала: или сам в тот момент был слишком далеко, или она, привыкшая к незаметной, скрытной жизни, оделась тихонько, как мышка, и вышла из горницы. Платье было уже другое, красивое, но мятое, из котомки; не досохшие, обвязанные платочком волосы лежали на плече, оттягивая голову чуть набок, златотканый кокошник со стрельчатым узором напоминал корону.

      Шел только четвертый час ночи…

      – С легким паром, странница, – проговорил он, появляясь из своего рабочего закутка; ждал недоумения, растерянности или гнева, но увидел испуг.

      Она не спросила, зачем он снял власяницу и каким образом очутилась в доме, лишь потупилась и обронила хрипловатым от сна голоском:

      – Спаси Христос… А уже утро?

      – Нет, боярышня, ночь.

      – Что же я проснулась&то? От беда… Будто кто в плечо толкнул.

      – Так уснула без ужина! Давай-ка, боярышня, садись за стол, прошу. – Космач придвинул табурет. – Отведай, чем бог послал.

      – Ой, да Ярий Николаевич! – растерялась Вавила, увидев заставленный тарелками стол. – Чего это вздумал&то? Спать надобно, грех по ночам трапезничать. Коль воды дашь испить, так и ладно будет.

      Космач достал из лейки розы, бережно стряхнул воду и вложил ей в руки.

      – Это тебе, Вавила. С праздником!

      У нее задрожали пальчики и губы, не смогла поднять глаз.

      – Ой, да ни к чему, Ярий Николаевич… Не знаю, что и сказать&то… Спаси Христос… А какой праздник&то ныне?

      Он усадил ее к столу.

      – Целых два праздника. Твое явление – первый! А второй – Женский день был, теперь уж вчера. Мы же с тобой как&то раз отмечали, помнишь?

      Вавила отчего&то потупилась, отложила цветы и стала перебирать край скатерти.

      – А Наталья Сергеевна к тебе не ездит из города?

      – Нет, не ездит.

      –