Сафар-наме, или Книга Странствий. Ренат Янышев

заявил он. – А если лишь в половинку – то рубель! Удобно.

      Оставалось только за голову схватиться. Варварская страна – никакой культуры. Кто бы мог представить, что местные жители для своих нужд примутся рубить серебряные монеты? Интересно, а они уже додумались до того, что монеты можно подделывать?

      – А мехами возьмёшь? – решил я на всякий случай уточнить.

      – Нет, – недовольно замотал головой торговец. – Не люблю я связываться со шкурами. Ещё моль побьёт.

      Решив немного пошутить, я вытащил из пояса динар и дал деду:

      – А такой кругляш в оплату пойдёт?

      Но тот уверенно завертел в руках золотую монету, поплевал на неё, потёр меж пальцев и солидно кивнул головой:

      – Пойдёт, мил человек! Только сдачи у меня не будет.

      – А ты нам так дай, чтобы без сдачи.

      Дед проворно поднялся и споро позатягивал верёвки на мешочных горловинах:

      – Вот, всё и забирайте.

      Я не успел ничего ответить, как Илья тут же оттеснил меня от столика и покидал мешочки себе за пазуху:

      – Теперь хоть будет что погрызть.

      Ну что с таким поделать?

      Видя, что дед стал собирать свои вещи, я понял, что его торговый день явно кончился, и потому решил уточнить:

      – Уважаемый, а не подскажешь, где тут у вас караван-сарай? Или постоялый двор?

      – А чего вам по чужим углам мыкаться? Можете у меня на постой определиться.

      – Да мы ненадолго в Муром завернули, – попробовал я отказаться.

      – А вот никогда наперёд не загадывай, – сказал торговец, и добавил: – Ну что, идёте? Да не бойтесь, столкуемся.

      Мы переглянулись с побратимом, да и двинулись вслед за дедом. За нами увязалась было толпа любопытных. Но наш провожатый стукнул на них клюкой и те поотстали.

      Под ногами противно скрипело от вездесущей шелухи. А тут ещё Илья достал пригоршню орешков и принялся жизнерадостно грызть их, поплёвывая по сторонам. Ох, ну не люблю я этого. В деревне-то никак привыкнуть не мог, что все подряд грызут орехи и семечки, так и в городе оказалось не лучше.

      Хорошо, хоть идти оказалось недолго. Во дворе, куда нас завёл дед, было почище. Хозяин определил в пустовавший хлев наших скакунов и пригласил в дом, утверждённый на больших валунах, так что даже крыльцо в три ступени получилось не лишним. Собственно, дом состоял из просторной избы и двух клетей, примыкавших к ней. А уж внутренность оказалась обустроенной не в пример деревенскому убранству. Стены и потолок мастера обшили досками, с разрисованными по ним зверями и птицами. И печь имелась каменная с глинобитным сводом, причём дымоход шёл через потолок. И три окошка в стенах прорублены. Света дневного сквозь них проходило маловато, но всё лучше, чем кромешная тьма. По крайней мере, я сумел даже рассмотреть на потолке некоего зверя с телом змеи, чрезмерным множеством ног, парой крохотных крыльев и огромной квадратной головой.

      – Это сын мой балуется кистью. Сейчас он в отъезде, в Рязани у одного боярина хоромы расписывает, – пояснил дед, проследив