Чёрный шар для кандидата. Ренат Янышев

и Ильченко. Пупс на их фоне совершенно потерялся. Дамы, выбравшись на свет Божий, тоже неспешно осмотрелись по сторонам и, согласно кивнув друг другу, двинулись к ступенькам.

      Когда они прошествовали мимо нас, не удостоив и взгляда, я прокомментировала увиденное:

      – Бедная Тамара Семёновна! Не иначе, как по её душу!

      В принципе, я могла бы и не высказывать сочувствие. Тамара Семёновна содержала бухгалтерию на «отлично» и не боялась никаких проверок. Другое дело, что нервы ей все равно помотают изрядно.

      – А мне кажется, это из комитета по образованию, – возразила Оксана. – Мне помнится, я там видела этого кобеля.

      – Почему кобеля? – удивилась я.

      – Взгляд совершенно кобелиный, – сказала, как отрезала, подруга. – Да и тётки больше похожи на министерв, чем на налоговиков.

      Министервами мы называли чиновных дам. Производное от министерства и стервы.

      Но тут к нам пристроились две приятельницы с соседней кафедры и разговор, само собой, перешёл на тему повышения зарплаты и одновременного повышения количества часов.

      …Оттарабанив на подъёме две лекции, я подумала, что заслужила глоток хорошего кофе и, собравшись на время покинуть родные пенаты, направилась на Московский проспект, в одну знакомую кофейню. Но не тут-то было. Уже за воротами меня нагнал какой-то студент:

      – Валерия Михайловна! Вас к ректору! Срочно!

      – Зачем это? – досадливо осведомилась я.

      – Не знаю, – развёл руками паренёк и развернувшись, двинулся обратно в институт.

      Поплелась вслед за ним и я, прикидывая, зачем это понадобилась Белявской. Не иначе, как в очередную командировку загнать хочет. И вот, вся в раздумьях – поартачиться мне, или безропотно согласиться, я явилась пред грозные очи начальства. И, к удивлению, обнаружила утреннюю троицу, вольготно расположившуюся в кабинете Белявской.

      Сама Маргарита Васильевна, нахмурив брови, изучала что-то на экране монитора. Судя по мимическим подергиваниям лицевых мышц ректора, материал был не из приятных.

      – Добрый день, – вежливо поздоровалась я с компанией.

      – А вот и Верницкая, собственной персоной, – саркастически отреагировала на моё появление Белявская, не отрываясь, впрочем, от экрана. – Прошу любить и жаловать.

      – Так мы за этим и приехали, – ответил загадкой Пупс.

      Он прямо-таки расцвёл, видимо припомнив нашу пикировку взглядами на крыльце. И в глазах его явственно заполыхал жертвенный огонь.

      Мне никто не предложил сесть, и я осталась стоять, показывая всем своим видом крайнее нетерпение – мне рассиживаться некогда, давайте в темпе обсудим тему, и я удалюсь. Хотя, если откровенно, то подобное начало мне ужасно не понравилось, и я тут же встревожилась, гадая, где бы достать соломки, да куда ее постелить.

      – Ну что ж, Валерия Михайловна. Знакомьтесь. Это комиссия, из Москвы, – наконец оторвалась Белявская от компьютера. – Бэла Рустамовна, Инга Витальевна и