Смертельная белизна. Роберт Гэлбрейт

что с тобой такое? Ты же вся липкая!

      Здесь, в Мэйфере, Сара была одета с чуть большим вкусом, чем обычно, и обращалась к Робин на несколько градусов теплее.

      – Ничего особенного, – пробормотала Робин. – Апельсиновый сок разлился, вот и все.

      – Корморан! – радостно воскликнула Сара и наклонилась, чтобы чмокнуть его в щеку.

      Страйк, к удовольствию Робин, сидел как истукан.

      – Отдыхаем, расслабляемся? – С понимающей улыбкой Сара обняла их обоих за плечи.

      – Работаем, – отрезал Страйк.

      Не получив приглашения составить им компанию, Сара двинулась дальше вдоль стойки бара, уводя с собой спутников-коллег.

      – Совсем забыла: тут за углом – «Кристис», – тихо сказала Робин.

      Страйк посмотрел на часы. Ему не хотелось ехать к Лорелее в костюме, тем более что на нем остались пятна от апельсинового сока.

      – Надо обсудить план действий, работать начинаем прямо завтра.

      – Понятно. – Робин бросило в дрожь: ей давно не приходилось работать по выходным. Мэтью привык, что она… дома.

      – Ладно уж, – Страйк явно прочел ее мысли, – до понедельника дергать тебя не буду. – И продолжал: – Этим делом должны заниматься по меньшей мере трое. Думаю, по Уэбстеру мы накопали достаточно, чтобы осчастливить клиента, так что Энди перебросим на Ловкача и сообщим двум следующим клиентам, которые у нас на очереди, что в этом месяце их заказы принять не сможем, а Барклай пусть работает с нами по Чизуэллу. Что касается тебя – ты в понедельник отправишься в палату общин.

      – Куда? – Робин подумала, что ослышалась.

      – Явишься под видом крестницы Чизуэлла, которая спит и видит, как бы связать свою жизнь с парламентом, и обратишься к Герайнту – в аппарате Делии он возглавляет офис по работе с избирателями. Сидит на одном этаже с Чизуэллом, только в другом конце коридора. Поболтай с ним…

      Отхлебнув пива, Страйк хмуро посмотрел на Робин поверх стакана.

      – А дальше? – Робин не могла представить, что ее ждет.

      – Как ты отнесешься к тому, – он заговорил так тихо, что ей пришлось податься вперед, – чтобы нарушить закон?

      – Вообще-то, я против этого, – сказала Робин, не зная, смеяться или плакать. – Потому и выбрала для себя следственную работу.

      – А что, если закон в некоторой части весьма туманен и препятствует получению информации? Тем более что Уинн, со своей стороны, определенно преступает закон, если вознамерился шантажом лишить человека министерского кресла.

      – Ты имеешь в виду прослушку кабинета Уинна?

      – Точно. – Заметив, что она колеблется, Страйк продолжал: – Слушай, на взгляд Чизуэлла, Уинн – безалаберное трепло; по этой причине он застрял в офисе по работе с избирателями и даже близко не допускается к делам своей жены в министерстве спорта. Дверь его кабинета вечно стоит нараспашку, он в полный голос разглагольствует на конфиденциальные темы и забывает документы личного характера на общей кухне. Есть большая вероятность, что ты вытянешь у него неосторожные признания