Туманы Атоллы. Остров белокрылых кораблей. Морвейн Ветер

Сафирот вздохнул. Потянулся, на мгновения становясь похожим на дикого кота, белоснежная шкурка которого лоснилась в свете умирающей за окнами луны, – девчонки ничего, – признал он. – Любая пойдёт. Но тут есть ещё одна… Вот её я хотел бы попробовать, даже если она не станет мне женой.

      Сафирот облизнулся.

      Беиска подняла тонкую тёмную бровь.

      – Ничего? – уточнила она, проигнорировав последние слова. – Мне говорили, что дочки у Месилона весьма хороши. И разные, как лето, осень и зима.

      – Ну… да. Одна холодная, как осколок льда. Но красивая. Я бы объездил её. Другая скромница. И правда тёплая, как солнышко весной. Будет, наверное, хорошей женой. Но, подозреваю, до смерти скучна.

      – А третья?

      Сафирот нахмурился, и улыбка заиграла на его губах.

      – Третья, – задумчиво повторил он. – У третьей волосы как ночь. Мама, а у него точно три дочери?

      – Я пока не разучилась считать. А что?

      – Ничего, – Сафирот повёл плечом. – Я останусь здесь на несколько дней.

      – Если будет возможность – возвращайся вместе с женой. Пусть посмотрит перед свадьбой новый дом.

      – Хорошо, – Сафирот снова дёрнул плечом, – я хочу спать. Безумно устал.

      – Ну-ну, – хмыкнула Беиска, но не стала продолжать разговор, – давай, сынок. Всё в твоих руках.

      Лицо её исчезло, а Литон снова стал похож на самого себя.

      – Господин желает чего-нибудь ещё? – поинтересовался он.

      Не обращая внимания на слугу, Сафирот подошёл к окну и, прищурившись, стал разглядывать двор.

      Вот башня сенешаля. На втором этаже горит огонь, и слышен весёлый говор солдат.

      Вот пустая башня магии чёрными глазницами смотрит на океан – уже много веков в ней не обитает никто.

      Ещё в одной разместили его самого.

      Четверо детей Месилона спят, должно быть, вместе, на втором этаже донжона.

      «Ага», – подумал Сафирот про себя. Ещё одна башня казалась пустой, но если внимательно вглядываться в темноту, можно было разглядеть тусклый огонёк, как будто пламя огарка прикрывали рукой.

      – Литон, – тихо сказал Сафирот, – доставь меня туда. Я хочу посмотреть на неё.

      Эриан изнывала от скуки. Одна мысль о том, что ей предстоит сидеть в этой башне день за днём, до тех пор, пока проклятый Шаул не покинет их дом, навевала смертную тоску.

      Эриан давно уже стала замечать, что порой грусть причиняет не кто-то или что-то, что заставляет думать о нём, а сами мысли о нём. Не знай она, что наутро не сможет поехать в лес или даже выбраться к морю, наверняка давно бы уже уснула или хотя бы позвала няньку, чтобы та рассказала ей сказку, или поупражнялась с мечом – Эриан, в отличие от сестёр, ужасно не любила вышивать, хотя Полетта и говорила, что просто время её полюбить женские забавы ещё не пришло.

      Эриан возражала, что Вивиан всего семнадцать, а она уже может соткать такое тонкое полотно, что позавидовали бы древние магини. А Нимея в прошлом году, раньше чем и ей стукнуло семнадцать,