Так могло быть. Татьяна Володина

промчался Павел, остановилась и посмотрела на Соню. Но та только пожала плечами и направилась к детям.

      – Сонечка, что это? – увидев подошедшую Соню, спросил Ромка, указывая на водяные пушки.

      Подойдя к катеру, Соня стала показывать детям водяные пушки и рассказывать о них и о другом оборудовании, установленном на нем, накануне почерпнув свои знания из прилагаемой к нему инструкции. Дети притихли и внимательно ее слушали. За спиной у нее стоял Андрей, Соня чувствовала его присутствие, и ей очень захотелось исчезнуть. Закончив рассказ, она сделала шаг назад, услышала громкий стук своего сердца и почувствовала руку Андрея у себя на плече. Он нежно гладил ее, а ей казалось, что его рука давит на нее.

      «О нет, я пас», – подумала Соня и, убрав его руку, направилась к дому.

      Она видела, как из дома вышли Наташа и Павел, держась за руки. Наташа снова выглядела счастливой и самодостаточной. Трудно было подумать, что только несколько минут назад эта прекрасная и спокойная женщина была в состоянии, близком к истерике. Войдя в дом, Соня забилась в угол большого дивана, стоящего на террасе, и попыталась успокоиться. Ее бил озноб.

      В дом вошел Павел:

      – Соня, Андрей уезжает.

      «Что он от меня хочет? Я что, должна броситься за ним?» – подумала Соня и ответила:

      – Какой чудесный праздник, ребята, вы устроили ребенку.

      – Это заслуга Наташи, а не моя.

      – Увы. Это действительно так. У тебя замечательная жена, а у меня замечательная подруга. Слушай, Павел, а нам ведь с тобой повезло, – и Соня с трудом улыбнулась.

      – У него есть шанс? – глухим голосом спросил Павел.

      – Его не стало через минуту, как только я узнала о его изменах и поняла, что не смогу простить. Не измены, нет. Предательства, – Она взглянула на Павла. – Мне не нужна сегодня любовь, мне нужна дружба. Ну а, сам понимаешь, какая может быть дружба… с предателем.

      – Жестко!

      Соня пожала плечами.

      – Пока так. И ты знал, что у него были другие женщины, и молчал. Смотрел мне в глаза и молчал. И в тот день моего рождения, когда Андрей при всем честном народе сказал, что для него существует только одна-единственная женщина – это я. А вы все поднимали бокалы и смотрели мне в глаза. Не стыдно?

      – Стыдно. Соня, я уже столько раз каялся перед тобой. Извини. Андрей – мой друг. Я не мог предать его. И потом сказать в глаза тебе – а ты тоже мой друг – пусть даже правду, но когда знаешь, что она принесет боль и страдание, очень трудно.

      – И ты со спокойной совестью предал меня. Из нас двоих ты выбрал его. Какой же ты после этого мне друг? Меня предать было проще, и ты выбрал его, а сейчас сказал, что я поступаю жестко.

      – Совсем не со спокойной совестью. Поверь мне. И я твой друг, Соня. Он просил не говорить тебе, божился, что жить без тебя не может. Обещал прекратить, и все такое. Сказать тебе – это значило разрушить ваши отношения, но я не мог на это решиться. Ты была такой счастливой… Я хотел… Прости, что не смог решиться. Я все ждал, что он одумается.

      Соня