Оберег. Владилен Олегович Елеонский

предчувствия у меня не было.

      Глава шестая

      Некоторые творческие группы приезжали по второму разу, а «Бабушкины огурчики» гостили у меня на яхте целых три раза. Никогда не знаешь, что и когда выстрелит, и на Всероссийском конкурсе исполнителей современной песни трио «Бабушкины огурчики» завоевало почетное третье место.

      Праздничный банкет в Кремле затянулся в виду присутствия больших руководителей, а на яхте меня с нетерпением ожидала дочь одного известного политика, жаждавшая попасть на Большую сцену. «Бабушкины огурчики» уцепились в Милену буквально клыками, да и не могла она лететь со мной, – утром следующего дня к нам должен был прийти мастер, чтобы собрать завезенную накануне английскую мебель.

      У выхода меня перехватил какой-то генерал, один из кураторов конкурса, и потребовал выпить на брудершафт, затем у помощника президента Российской Федерации появилась ко мне пара вопросов о моей жизни и творчестве, в общем, на самолет я опоздал, мне не хватило каких-то пяти минут, и как я ни уговаривал строгих дам, обслуживавших рейс, все было бесполезно. Самолет я видел сквозь стекло в пятидесяти шагах от себя, он все еще стоял с прилипшей к его борту присоской посадочного рукава, а войти в него я не мог, – посадка закончилась. Пришлось возвращаться домой, поскольку ожидать двенадцать часов следующего рейса я не мог физически, – настолько вымотался в те ответственные и напряженные дни.

      – Приехали, – сказал таксист, а я и не заметил.

      Очнувшись от вязкой не дающей отдыха дремы, я вышел из машины, и промозглый ноябрьский ветер цепко схватил меня за полы плаща. С набережной был хорошо заметен мой балкон, все окна квартиры погрузились в темноту, поэтому я решил, что Милена спит, и постарался войти домой как можно тише.

      Едва я вошел, мое внимание привлекли странные звуки, похожие на ритмичные постукивания пальца о палец. Вся квартира в самом деле была погружена во тьму, однако коридор, который вел в ванную комнату, пересекал тонюсенький лучик, он просачивался сквозь плохо прикрытую дверь ванной. Странные звуки, несомненно, доносились оттуда.

      Я подкрался к двери, осторожно открыл ее, и перед моими глазами предстала потрясающая картина. Милена с задранным вверх безнадежно испорченным вечерним платьем, упершись ладонями в раковину, стояла перед зеркалом, вся красная, но с каким-то странным безучастным выражением лица, а тихо посапывающий багровый от напряжения Рогожин, не сняв брюк, пристроился к ней сзади и, как было совершенно очевидно, старался на славу. Они были настолько увлечены процессом, что заметили мое не очень отчетливое отражение в зеркале лишь после того, как я достал смартфон, включил камеру и навел ее на них, чтобы запечатлеть на память эту достаточно банальную, но весьма неожиданную для меня сцену.

      Все встало на свои места! Я оказался крупным идиотом.

      Рогожин, сволочь, подсунул мне вначале в качестве ученицы, а затем жены свою давнюю любовницу. Теперь в этом не могло быть никакого сомнения, достаточно было лишь взглянуть на трепетное соитие, – оно