Рассказы из шкафа. Виктория Полечева

наших купчинский качков выглядели. А потом поплыли девушки… Ничем они не отличались от лебедей на сцене. Вообще ничем. Тонкие. Грациозные. Я, кстати, только понял, что значит «грация».

      Я уже загуглил, как зовут лебедиху. Она оказалась крутой, танцевала почти все главные партии, поэтому инфы о ней было навалом.

      – Снежанна! – позвал я.

      И снова такой холод в глазах, что аж не по себе стало. Она подошла и коротко кивнула. Опять ничего не говорит!

      – Это вам. – Я сунул букет ей в руки.

      – Спасибо, но не стоит. Могу быть чем-то полезна?

      Она не помнила меня. Я для нее не существовал. И че-то паршиво как-то стало, прям и злиться и плакать хотелось одновременно.

      – Ну, че ты ломаешься! – я вскрикнул, как обиженный пацан. – Цветы-то хоть возьми, ну!

      – Слышишь, мальчик, – она шагнула ближе и прошипела, – Общаться с людьми сначала научись, а потом вылезай из пещеры.

      И странно было. Ни гнева, ни раздражения. Я не вызвал у нее никаких эмоций.

      ***

      – Се-е-е-е-емочка! Спасибо! – заверещала мелкая.

      С первой зарплаты купил билеты на «Ромео и Джульетту». Да уж, цены щас такие, что быть культурным человеком дофига недешево.

      – А там ведь Снежана Александрова опять в солистках? – Дашка хитренько прищурилась и заграбастала билеты в свою шкатулочку. Там она всякие вырезки о балеринах хранила.

      – Да откуда я знаю, кто там и че там.

      Пытался сказать так, как будто мне пофигу, но мелкая сразу меня спалила. Она прикрыла дверь и пальчиком подозвала к себе:

      – А ты ходил уже к ней на репетицию, Сём? Получилось что?

      – Да послала она меня, Дашка. – Я присел на край кровати и затылком слегка стукнулся о стену. – Буду из зала на нее смотреть. Не для меня такие девушки. Точнее, я вообще не такой, каких она привыкла видеть.

      – Спокойно! Ты ведь только первый шаг сделал. А кто его знает, сколько их всего надо таких. Мы ее вместе подкараулим. Я бумажечку красивую возьму, а ты типа сестренку привел автограф попросить. В этом же нет ничего стыдного. А там ты, может, и номер возьмешь, Сём.

      Я потянул мелкую к себе и чмокнул ее в макушку, пахнущую жвачкой. Стало как-то легче от того, что она все поняла.

      – Сёмочка, – Дашка в глаза прям уставилась. Снова че-то задумала, – А правда же, что балет – это красиво?

      – Ну, – согласился я.

      – А не хочешь попробовать..? У нас набирают группу для взрослых. Я маме ничего не скажу.

      Мелкая вообще сбрендила. Чего я, объявление что ли не видел? Но, чтобы я и на балет?! Ха. Представляю, как будет ржать Серега, если узнает.

      – Сёмочка, а ты сутулишься еще постоянно. И худой очень… Я ж не настаиваю, Сёмочка, ты подумай просто. Там у нас все такими красивенькими становятся…

      ***

      Полтора года я ходил к ее репетиционной, полтора года я таскал театральной бабульке цветы. Обычно по два букета сразу. Один – Снежане, а другой – самой бабульке, за то, что умудрялась цветы эти втюхивать. От меня не брала, гордая.

      Как-то незаметно для себя