Соседка. Татьяна Михайловна Василевская

полном злобы мире, где все и каждый, ежесекундно пытаются сделать ее существование невыносимым. Где нет ни одного союзника, ни одной родственной души, за пределами собственной квартиры. Вокруг сгустился непроглядный мрак и ни малейшего просвета впереди, или надежды на то, что этот мрак рассеется и хоть что-то изменится к лучшему. Леля утерла сбегающие по щекам слезы. Жизнь ужасна. Она вся состоит, как оказалось, из жестокости, несправедливости, насмешек, непонимания и одиночества. И ждать от нее что-то хорошее глупо и бессмысленно. Было так себя жалко, что хотелось завыть во весь голос. Но даже этого нельзя сделать. Прибегут мать с отцом, начнут допытываться, что случилось. Будут успокаивать, говорить всякие глупости, что все наладится, что у нее вся жизнь впереди. Ничего не наладится и не изменится. Никогда! У нее не жизнь впереди, а одни сплошные, нескончаемые мучения. Леля всхлипнула и прикусила губу. Ведь правда сейчас кто-нибудь услышит…

      Глава 3

      Вопреки опасениям, Адольфовна не набросилась на нее прямо в дверях класса, в попытке разорвать на куски или наорать и наговорить, что-то особенно обидное и унизительное. Напротив, математичка, даже, как будто специально старалась не смотреть в Лелину сторону и не приближаться к месту, где она сидит. Отводила взгляд или же смотрела как будто сквозь Лелю, если ее голова все же поворачивалась в сторону, где сидит новенькая. Раиса Владимировна, как и предрекала Дина, внутренне кипела негодованием. Мать нерадивой ученицы оказалась той еще штучкой. Вечно с этими интеллигентными мамашами одни проблемы. Еще имеют наглость указывать ей, педагогу с двадцатилетним стажем, как себя вести и что можно, а чего нельзя. Прямо такие все нежные и ранимые, фу-ты, ну-ты! Но теперь ведь демократия, будь она не ладна. Эта ретивая мамаша-профессорша ведь и в Министерство нажалуется, а там такое начнется, что жизни рада не будешь. Вот ведь свалилась на ее голову бездарная, неприятная во всех отношениях девочка, да еще, вдобавок ко всему, с такой матерью. Одни нервы на этой работе! Учишь, учишь этих малолетних тупиц, а потом еще и оказываешься виноватой, чуть не во всех смертных грехах.

      На перемене к Леле подошла одноклассница Вика Волошина.

      – Мама вчера была в восторге, от того как твоя мама поставила математичку на место. – Вика улыбнулась. – Все уши нам с отцом прожужжала. Теперь твоя мама ее героиня, пример для подражания, – смеясь, сказала Вика и потом добавила: – Хочешь, можем вместе сидеть. Если, конечно, ты не предпочитаешь сидеть одна.

      Леля улыбнулась. Надо же, правдолюбка-мама, оказывается, не разрушила ее жизнь окончательно, а наоборот, вроде даже подтолкнула ее к тому, чтобы она начала налаживаться.

      – Нет, не предпочитаю. Я очень рада, что буду сидеть с тобой.

      Следующим уроком было черчение. У Вики с этим предметом плохо ладилось, и Леля помогала новой подруге сделать заданный чертеж детали в разрезе. Черчение Леля любила, и с ним у нее проблем никогда