Исповедь чародейки. Морвейн Ветер

со мной времени больше, чем кто-либо ещё, сказал, что это очень хороший результат. А я толком не знала почему. Я была грозой, и гроза была мной. Конечно, она делала так, как я захочу.

      Больше всего меня удивило то, что в группе, куда меня перевели, почти что не было девочек, кроме меня.

      Только худенькая и молчаливая Рейчел, длинные чёрные волосы которой всегда закрывали лицо, и Локлин – угловатая и широкоплечая, больше похожая на мужчину.

      Первая пугала меня больше, чем любой из мальчишек. Когда она поднимала лицо, можно было увидеть, что в глазах её уже живёт та смерть, которую она призвана привести в этот мир.

      Рейчел наслаждалась тем, чему её обучали. Наслаждалась мыслями о том, как будет убивать. Обычно она не говорила об этом вслух – но я видела это чувство в её глазах.

      Не могу сказать, чтобы оно было так уж чуждо и мне.

      Как-то я разговорилась с ней – я хотела знать. А она, очевидно, была рада расспросам, потому что кроме меня с ней не говорил никто.

      – Тебе нравится убивать, – первая сказала я. Думала, она станет со мной спорить, но Рейчел ответила:

      – Да.

      По спине у меня пробежал холодок.

      – Почему? – спросил я тогда.

      Она странно повела головой, на секунду становясь похожей на змею.

      – Они отправили меня сюда.

      Я пока ещё не понимала тогда.

      – Разве ты не хочешь изучать магию? – с удивлением спросила я.

      – Меня никто не спрашивал, чего я хочу, а чего – нет.

      Мне нечего было ответить ей.

      Меня тоже никто не спросил. Но я никогда не считала наказанием то, что оказалась здесь. Что я имела бы там, на общей земле? Жила бы сейчас в нищете и стирала чужое бельё, чтобы помогать матери зарабатывать на хлеб.

      И всё же зерно сомнения оказалось посеяно в моей душе. И, стоя у своего окна, я теперь часто думала о том, почему нас отправляют сюда, не спрашивая, хотим мы этого или нет?

      С Локлин общение ладилось ещё трудней.

      Она почти не ощущала токов магии и предпочитала орудовать мечом. Попала сюда, потому что однажды на занятиях воспламенила свой клинок и проткнула наставника насквозь.

      Мне всегда казалось, что она не слишком умна – неуклюжа как в искусстве общения, так и в колдовстве. Всё, что она делала, было грубым, и мне никак не удавалось понять, почему её определили заниматься столь тонким мастерством.

      На мой вопрос она ответила просто и легко:

      – Я не люблю и не умею делать чего-то иного, кроме как убивать.

      Мне стало грустно. Абсолютно отчётливо я поняла, что даже эти двое отлично знают, чего хотят и зачем оказались здесь.

      Я не знала. Мне нравилось управлять стихиями, но я боялась, что когда-нибудь моя магия призовёт настоящую смерть. И не хотела торопить этот момент.

      К своему удивлению, я обнаружила, что мне куда интереснее наблюдать за мальчиками – и, по возможности, общаться с ними.

      Все, с кем я училась, были хорошо воспитаны, и многие происходили из знатных семей.

      Раньше мне казалось,