Исповедь чародейки. Морвейн Ветер

от выгодной партии, которая могла бы вытащить семью из нищеты, она сбежала к моему отцу.

      Любовь закончилась раньше, чем родился старший из моих братьев. Остался только такой вот домишка, корыто с водой, кухня и очаг, который она обещала хранить.

      «Никогда я не поступлю так, как она, – думала я, – что угодно, только не возвращаться туда». А потом экипаж выехал на площадь, и я увидела дом, в который меня везли.

      Карета миновала ворота, и я смогла разглядеть просторный двор, в котором, помимо множества небольших корпусов, находилось два великолепных здания – более прекрасных я не встречала, пожалуй, ни до того, ни потом.

      Одно из них, бледно-голубое, обрамлённое стройными белоснежными колоннами, с крышей, изукрашенной завитушками и арабесками, вздымалось на самой кромке моря. И издали можно было разглядеть, что закуток берега отгорожен витой оградой, за которой располагались места для отдыха. Вскоре я узнала, что это селамлик – покои нашего нового господина.

      Другое здание вряд ли уступало по роскоши первому, но отличалось тем, что было отделано розовым кварцем. В него вели массивные двустворчатые ворота, перед которыми стояли двое стражей.

      Я оглянулась на Фиэру, и та кивнула мне на селамлик. Но прежде, чем я направилась к нему, поймала моё запястье и развернула к себе.

      – Никогда не забывай, – сказала она, взяв в ладони моё лицо, – только Академия всегда будет помнить о тебе.

      Я кивнула, только чтобы поскорее избавиться от неё и двинуться навстречу своей судьбе.

      И тут же эхом прошелестело в голове:

      «Помни, кто всегда заботился о тебе». Я вздрогнула. Вряд ли тому, кто находится в моей голове, я сумею соврать так же легко. Но раз уж он забрался так далеко, ему придётся верить мне.

      Оправив юбки и плотнее прикрыв лицо, я двинулась ко входу в дом.

      Стража и не думала задерживать меня, но как только я прошла мимо, один из воинов, до того казавшийся каменным истуканом, снялся со своего места и двинулся следом за мной.

      Войдя внутрь, я немного растерялась, запутавшись в обилии лестниц и дверей, но он тут же направил меня.

      Мой проводник и пальцем не прикасался ко мне – как будто я была больна. Направление он указывал только рукой.

      Так мы поднялись на второй этаж, и, обогнав меня, он жестом приказал обождать – а сам постучался в резные двери, которыми заканчивался коридор.

      Поклонившись тому, кто находился внутри, он сообщил моё имя, и я услышала уже знакомый мне голос:

      – Войди.

      Вопреки собственным ожиданиям, в следующей зале я увидела сразу двоих мужчин.

      Одним был тот самый, кого называли Вороном. Он сидел, раскинувшись на подушках, в домашнем одеянии из невесомых лепестков разноцветного шёлка, и потягивал из пухлой пиалки какой-то согревающий напиток.

      Рядом с ним, чуть в отдалении и в тени, стоял ещё один мужчина в таком же одеянии, сухощавый и высокий. У него была короткая, изысканно подстриженная бородка, а руки он держал скрещенными на