Киносценарии. Девятый том. Сергей Глазков

за ним, но тот исчезает, будто его и не было вовсе. К нему сзади подходит Максим и кладет руку на плечо. Игонькин со страха подпрыгивает. Потом видит Максима, вытирает вспотевший лоб.

      – Что это было?

      – Кажется, черный человек, – говорит Максим, – о котором тебе дед рассказывал.

      – Так он что… – удивляется офицер, – на самом деле существует?

      – Сомневаюсь… – говорит Максим.

      – Но ты же сам его видел…

      – Видеть – не значит верить.

      – Что он от тебя хотел? – Спрашивает Игонькин.

      – В следующий раз узнаю, – отвечает Максим, – когда он снова на меня нападет.

      – Как ты можешь так спокойно говорить? – Качает головой молодой офицер, – Он же мог тебя убить!

      – Мог, – соглашается Максим, – но не успел.

      Игонькин с опаской оглядывается по сторонам.

      – А ты как? – Интересуется Максим, – От сивухи отошел?

      – Не ел с утра, – оправдывается Игонькин, – вот хмель в голову и ударил.

      – Бывает, – кивает Максим, лезет во внутренний карман сюртука и достает секретное письмо. Возвращает его Игонькину.

      – Держи, Серафим, и больше не пей. А то не довезешь секретное письмо Потемкину.

      Игонькин удивленно прячет письмо под рубаху.

      – Как оно у тебя оказалось?

      – Ты же его сам деду отдал.

      Игонькин виновато вздыхает.

      – Чего не сделаешь во хмелю.

      32

      Дед Сирко спит за столом. Вокруг собаки, которая, налакавшись сивухи, прыгает и громко лает, стоят сотник Крутиус, хорунжий Чуприна, дьяк Омелько, Милка, кузнец Иван и Исаак.

      – Вот чертова собака, – смеется Чуприна, – Прямо, как человек. Напилась и сразу принялась на всех гавкать.

      – Что говорить? – Кивает дьяк Омелько, – Тварь Божья со всеми её достоинствами и недостатками.

      – Может, еще и на задних лапках пройдется?

      – Что ты, хорунжий, – не соглашается с Чуприной сотник Крутиус, – на задних лапках не каждый человек ходить умеет.

      Собака прекращает прыгать, ложится на пол и жалобно скулит.

      – Что это с ней? – Спрашивает хорунжий.

      Собака опускает голову и заваливается на бок. Больше от неё не исходит ни одного звука.

      – Всё правильно, – объясняет сотник, – Выпила, погуляла, и спать легла.

      Милка поворачивается к Ивану.

      – Вынеси собаку на сеновал, пусть там спит – пьяница!

      Иван подходит к собаке, опускается на колени, чтобы подхватить, но отстраняется от неё.

      – Да она сдохла!

      – От сивухи ещё никто не помирал, – сообщает Чуприна.

      – Вот тебе крест святой, – крестится кузнец, – Сдохла, как есть!

      Рядом с Иваном опускается дьяк Омелько и тоже осматривает собаку.

      – Вот что значит, справлять неестественную нужду. Где это видано, что б собака сивуху пила? Вот и сдохла!

      Все крестятся. Дьяк крестит сначала себя, а потом собаку.

      – Покойся с миром,