Бронзовые стихи. 1989—1979. Наталья Патрацкая

студентом, как и все.

      А в зрелости заметят: он был львенок,

      он львом стал в молодой своей красе.

1989

      «Морозный иней очень тонок…»

      Морозный иней очень тонок,

      он, словно шкурка у зверька,

      а снег весь мелкий и без корок,

      следов хорошего денька.

      Прекрасны милые мгновенья

      цветущих инеем ветвей,

      они души проникновение,

      они подарок добрых фей.

      Хороший день. Снег чист в падение.

      И утро в мареве снегов,

      блеск раздается, словно деньги,

      морозных солнечных долгов.

      Вернулся снег. Январь в расцвете

      своих морозов и снегов,

      на каждой ветке, как в кассете,

      уложен инея покров.

      Зима, зима, зима повсюду,

      замерзли чувства, спит тоска,

      и скоро я совсем забуду

      красу зеленого листка.

1989

      «Мое окно объяли ветви взглядом…»

      Мое окно объяли ветви взглядом,

      под белым снегом виден их изгиб,

      каким-то нескончаемым парадом,

      уходит вдаль лесной красы прогиб.

      Не упиваясь красотой лесною,

      черчу свои обычные листы,

      вдруг, вспоминаю, сын ведь не со мною,

      он где – то в армии, ну шеф, прости…

      Чертить – черчу, но моему терпенью

      ведь есть конец, когда приходит ночь,

      тогда душа спешит к стихотворению

      и прогоняет удрученность прочь.

      Всю жизнь тянулась достигать высоты

      и очень надоела суета,

      и мир весь из условностей, полеты

      одной души, нужны как никогда.

      Мне писем нет, мой сын стал молчаливый.

      И где он? Как он? Что-то замолчал.

      Эх, сын, мой сын, любимый мой и милый,

      как я хочу, чтоб голос твой звучал!

1989

      «Что человеку в жизни нужно?..»

      Что человеку в жизни нужно?

      Скорее то, чего и нет.

      Порою то, что даже чуждо,

      на это тратим уйму лет.

      Напрасно ветер носит листья,

      художник сам в ветрах носим.

      С трудом в работе его кисти,

      но мы ему все мудро льстим.

      И шалой осени убранство

      и трудом ложится на мольберт,

      но вот выходит он из транса,

      усталости в помине нет!

      И на картине осень встала,

      художник выложил судьбу

      и переплел ее с металлом,

      создав ажурную резьбу.

      Так что же нужно человеку?

      Да очень много – в жизни веху.

1989

      «Твоя недосягаемость волнует…»

      Твоя недосягаемость волнует,

      я в плен иду твоих далеких рук.

      Мне хорошо, и голос твой чарует,

      и разгоняет будни скучных мук.

      Мне хорошо. Необъяснимо плохо,

      что ты далек как миллионы звезд.

      Меня ведь не устроят чувства крохи,

      я обойдусь без просьб любви и слез.

      Но я