Пыль на ветру. Остросюжетный роман. Детектив. Леонтий Шергин

запряженной резвым жеребцом. Разместив, поклажу, в багажном ящике, они едва втиснулись на него сверху и лошадка, подгоняемая радостным возницей, поскакала, по накатанной дороге.

      Груню посадили посередине. Харитона рядом, с краю. При каждом ухабе они невольно прикасались друг к другу.

      О боже, как это было волнительно для обоих.

      Вечером, того же дня, они встретились за околицей села. Почти всю ночь бродили под луной.

      Венчались, Груня и Харитон, уже, в новой церкви. Потом родился первенец, Леонтий, ещё, через три года, родился второй, Антон….

      Грянула война. Плоскостопие Харитона перестало являться препятствием для несения службы и его вновь призвали, по специальному указу о мобилизации нижних чинов. Определили в запасной пехотный полк в Санкт – Петербурге, переименованным уже в Петроград. Всю войну пришлось охранять склады с амуницией и техникой на станции железной дороги, вылавливать дезертиров, патрулировать город и пригороды. Иногда, приходилось, разгонять демонстрации голодающих рабочих и питерских женщин.

      Груня, суетилась по хозяйству, растила сыновей, прислуживала, по мере своих сил, в церкви, молилась за победу русского воинства над германцами, за жизнь и здоровье Харитона.

      К концу войны, Харитон, воодушевленный горячими речами «кучерявеньких» выкрестов, последователей «карлы маркса», о равенстве религий и отторжении, само собой, никонианской, церкви от государства, примкнул к большевикам. Ходил на все их собрания, сходки и сборища. С воодушевлением встретил отречение царя – антихриста и супостата, по старообрядческой терминологии.

      Запасной полк, в котором служил Харитон, сначала слили с конвойными войсками, практически с полевыми частями отдельного корпуса жандармов, оставшихся от бывшего Министерства Внутренних Дел Российской Империи. Приходилось охранять тюрьмы и места концентрации заключенных. Иногда участвовать в расстрелах, как он тогда считал, врагов трудового народа. Расстрелов, было всё больше и больше. Темпы нарастали.

      Исполнительный и многонерассуждающий эпатажный солдат, был востребован новоявленными властями и вскоре его поставили руководить одной из расстрельных команд. Еще ранее, он вступил в партию большевиков, вполне осознано, и, партийный билет, вместе с идеалами марксизма, хранил до самой смерти. После разгона Учредительного Собрания, ему, по службе, выдали кожаную куртку, кожаные «галифе», хромовые высоко зашнурованные ботинки и кожаную фуражку с очками мотоциклиста, вшитыми в околыш, а также «маузер», в громадной деревянной кобуре.

      Его картинный образ, в купе с мрачным взглядом больших, пронзительно чистых, почти прозрачных, ярко – зелёных, глубоко посаженных, ледяных глаз, заранее предрекал судьбу врагов рабочего класса и трудового крестьянства. Увидев его, и, взглянув в глаза, даже истинные приверженцы величия свершившегося, мысленно крестились, отупевали, и, в бормотаниях, об этом величии, пытались найти себя, в этом величии. Не у всех получалось….

      Террор