Пыль на ветру. Остросюжетный роман. Детектив. Леонтий Шергин

Короче, вымер весь башкирский род, разбежался скот, испортились все продуктовые запасы. Несколько, спасшихся от напасти, человек, бросив всё, подались в сторону большой реки, где была, хоть какая- то цивилизация, и надежда на спасение. Но, в итоге, он остался один. И, вооруженный палкой, да железякой на ремешке, пошел искать людей.

      Нашел.

      Так вот, и, появился в большом и богатом селе Музино Сарапульского уезда Приуральской губернии, в середине девятнадцатого века, продолжатель рода семейной династии Шергиных.

      Когда Алексей подрос, то женился на одной из дочерей своего спасителя и родились трое сыновей. Один них Демьян. У Демьяна родились, тоже, трое сыновей: Михаил, Василий да Иван. У Михаила родились тоже трое мужиков. Это были: Федор («Федяшка»), Василий («Василко») и Николай («Николаша»). Дочки, двое, не выжили, в «голодомор».

      Шергины, а это с десяток семей, объединенных родством, занимались: летом, гоняли вниз по Каме плоты, вверх тянули баржи, бабы и ребятня лепила, сушила кирпичи; зимой, «держали» ледовые «прогоны» от Николо – Берёзовки до Сарапула, обжигали кирпич. По поводу ледовой дороги, основного пути от Перьми до Казани, частенько возникали претензии со стороны конкурентов, с закамской, башкирской, стороны, жителями набольшего татарского аула, Бутыш. «Галямиха», и, была родом, из семьи соперников Шергиных. Причины непонимания, а иногда, по пьяни, ругани, ссор и жестоких драк, как сейчас бы сказали «разборок», давно были забыты, а враждебность и напряжённость, «по жизни», даже в наши времена, ещё оставалась.

      На третий день своей «отлёжки», я, направился к подружке маманьки, тете Нине, «Уточке». Объяснив ей, где моя «заначка», я попросил сходить её к нам домой и притащить сумку. Тут, то ли она сдала меня, то ли неосторожно проговорилась, а «мусора», сменяя друг друга, сидели, круглосуточно, на кухне. Но, когда она вернулась, ни с чем, вслед за ней, в дом, где я отогревался на печке, ввалился целый наряд блюстителей порядка и, моя «воля», на этом кончилась.

      Хотя, сумка, так и пролежала, годы, нетронутая, там, где, я, её «заныкал».

      Следствие вела молодая следовальша, Бронштейн. Записав всё, что я ей порассказывал, она, не напрягаясь, изложила это в обвинительном заключении и закрыла дело.

      Перед Новым годом меня свозили до региональной тюрьмы, где я помылся в общей бане, переоделся и был доставлен обратно, ожидать суд.

      В камере, в которой, мы, с моим земляком, Балакинам Василием, «чалились» вдвоём, было достаточно скучно. Поскольку, я думал, что он «отрабатывает свою пайку», то особо не расспрострянялся, понимая, что «как слаб человек». Но вот, однажды, в камеру, ввалился этап, с региона. Вижу, входит, разбрасывая носки ботинок в сторону, приблатнёный «Конарь», И, я, сходу, едва дождавшись, когда захлопнется дверь, вдарил его по «кумполу» чайником, наполненным водой. Тот, сразу «вырубился» и, с полчаса, лежал без сознания, но судорожно дышал, временами, даже всхлипывая. Когда он окончательно очнулся, то я сказал ему, что спать