Конец прекрасной эпохи. Вадим Журавлев

раздается много голосов против самого факта существования музыкальных конкурсов. Судя по тому, что вы заседаете в жюри разных конкурсов, вы не столь отрицательно относитесь к ним?

      – Я как раз отказываюсь от всех предложений, когда мне предлагают возглавить жюри. Так было и в Брюсселе, и в Париже. И единственный конкурс, в работе которого я участвую, – это конкурс имени Сарасате в Испании. Но только в знак благодарности и по просьбе королевского дома Испании.

      – Почему вы тогда согласились возглавить жюри конкурса скрипачей нынешнего конкурса имени Чайковского?

      – Я согласился по одной-единственной причине. Обидно за то, что конкурс имени Чайковского получил звание несправедливого. Если вы не будете смотреть в справочник нашего конкурса, то вам на ум придут всего пять-шесть фамилий его лауреатов, которые действительно восходят к музыкальному Олимпу. И для которых конкурс имени Чайковского был трамплином на пути к этому Олимпу. Даже дипломанты первых конкурсов могли бы сегодня претендовать на главные премии. Достаточно назвать Эрика Фридмана или Мишу Майского, который получил шестую премию.

      – С чем связано негативное отношение в мире к нашему конкурсу?

      – С исключительно консервативным подходом к конкурсу. Все должно развиваться. Общество развивается, и конкурс тоже должен развиваться. Почти все учились раньше в Москве, а сейчас почти все учатся у московских профессоров, преподающих за границей.

      – Но можно же что-то сделать, чтобы вернуть конкурсу имени Чайковского реноме?

      – Мне хотелось что-то сделать в этом направлении. В первую очередь я изменил программу. Конечно, не все удалось сделать – стереотипы менять очень трудно. Не удалось поменять, например, число российских членов жюри. Их очень много, я считаю. Это создает некую односторонность. А односторонность, как Гоголь писал, это прямой путь к фанатизму. Я изменил программу скрипичного конкурса, сделал ее более современной. Не нужно забывать, что конкурс – это не Олимпийские игры. Здесь не может быть, как в фигурном катании, отдельных оценок за артистизм и за технику исполнения. Думаю, что главная идея конкурса – техника на службе музыки.

      – Обычно конкурс имени Чайковского ругают за то, что в жюри здесь сидят сухари-педагоги, которые не способны оценить артистический дар участников. В этом году все четыре жюри конкурса возглавили не только педагоги, но и артисты. Это должно повлиять на решение жюри?

      – Я надеюсь. Конечно, не все удалось изменить. С большими трудностями на коллегии Министерства культуры было принято мое предложение: запретить голосовать профессорам, чьи ученики участвуют в конкурсе. К сожалению, не удалось запретить голосование в третьем туре профессоров, чьи ученики играют. Не потому что я не доверяю профессорам. Я столкнулся с тем, что один замечательный скрипач, сидевший со мной в жюри, поставил на первое место своего ученика, который с трудом