Конец прекрасной эпохи. Вадим Журавлев

так я и сделаю». В конце я вынул скрипку и сыграл ей с листа песню Рихарда Штрауса. И она вообще растрогалась.

      – Как великая примадонна реагировала на теракты в Нью-Йорке и Вашингтоне?

      – На репетиции мы чувствовали себя просто как в раю. А через 10 минут после нашей совместной работы стало известно об этой ужасной трагедии и мы пошли в кабинет директора театра смотреть телевизор. По просьбе Норман включили американскую программу. И когда показывали кадры падения небоскребов, она плакала и рыдала как раненный зверь. Оказывается, ее офис еще недавно располагался в одном из рухнувших «близнецов».

      – Много раз всевозможные организации обещали привезти Джесси Норман в Москву. Но всегда говорили, что она выдвигает непомерные требования к организаторам концертов. Вам удалось их преодолеть?

      – Нельзя назвать непомерными требованиями просьбу певицы не курить около ее артистической. Наша работа потная, как у циркачей и балерин, поэтому она просит, чтобы в артистической были мыло, полотенце. Рукомойник какой-нибудь. В свое время ничего этого в Большом зале консерватории не было. И построили недавно именно из-за ее предполагаемого приезда. Так что эта шикарная ванная комната – некий мемориал Джесси Норман.

      – Как вам удалось добиться от примадонны участия в открытой репетиции —она ведь никогда в жизни этого не делала, да и без гонораров петь не любит?

      – Я долго ей рассказывал о России, о наших людях. Я передал Джесси Норман часть своей любви к России. Рассказывал, что «Виртуозы Москвы» всегда устраивают утренние открытые репетиции, потому что люди не могут купить билеты на концерт. И когда в 10 часов утра полный зал народа слушает музыку – это дорогого стоит.

      – У вас уже есть большой опыт организации подобных музыкальных собраний. Вы провели уже 13 фестивалей во французском городе Кольмаре. Не хочется и в Москве сделать свой постоянный фестиваль?

      – Мне бы этого хотелось, но не из-за собственного возвышения. Просто с точки зрения того, что это необходимо.

      – Собственно говоря, в Москве нет полноценного международного музыкального фестиваля.

      – К тому же, это необходимо для равномерного развития общества. Когда русский человек приезжает за границу и видит вещи, которых нет у нас, в глубине души он думает – а мы разве хуже? Я тоже живу с этим чувством. Почему у нас не может быть такого фестиваля. Мы можем сделать даже лучше заграницы.

      – Вы не зря открываете свой фестиваль в день 95-летия Дмитрия Шостаковича. На посту главного дирижера Российского национального оркестра вы демонстрируете постоянное внимание к композитору.

      – Шостакович – главный русский гений ХХ века. Он сделал то, что не сделал до него никто до него. Он предчувствовал и предвосхитил в музыке все политические события точно великий прорицатель, наш Нострадамус. С другой стороны, точно апостол, он никогда не изменял себе в творчестве.