Я, красавица и чудовище. Иван Александрович Гобзев

Да и сам он. Я был как-то у него.

      Над танцполом поднимается туман, в уши бьют басы, входя в ритм с сердцем, и сложно сохранить спокойствие. Хочется затрястись в первобытном экстазе и закричать что-то. Люди вокруг и трясутся – они танцуют, головы их дёргаются, руки взлетают. Их зрачки широки, на губах странные улыбки. Они то пропадают в тени, то снова возникают на свету. Не то чтобы это выглядело некрасиво, нет, но как-то по-сатанински что ли. Надо всем этим возвышается мой брат, блестит лысый череп, худое лицо отливает синевой, но чувствуется в нём демоническая сила – он управляет всем этим. И девушки, эти девушки – особенно вот эти вот, с разноцветными волосами и в пирсинге, сразу ясно, что они хорошо приняли всякие вещества. Отчего-то я не мог оторвать глаз от них. И невольно вдруг мелькнула мысль: «если ад такой, то я хотел бы оказаться в нём». Тут же я перекрестился и бросился бежать прочь из клуба.

      Так вот, приехал Артём с двумя подругами. Их звали Дина и Наташа. Никогда я прежде не видел чтобы на лицо можно положить столько косметики. Клали как будто лопатой и потом мастерком ровняли – такие вот у меня профессиональные ассоциации. У одной волосы сиреневые, у другой ослепительно зелёные. Смешные такие и уверенные, зеленоволосая Дина сразу на кухню прошла, жвачку вынула и прилепила к столешнице. Другая в холодильник полезла. Потом посмотрела на меня долгим и как будто насмешливым взглядом и говорит:

      – Ты Гореслав?

      – Я, – отвечаю. – Только Горислав.

      – Ты принял что ли?

      – В смысле?

      – Ладно, не важно. Я про тебя наслышана. Есть хочу.

      Пока я готовил еду, Артём раскладывал на столе то, что привёз.

      – Так, есть фен, кислота немного, травы вообще полно.

      Дэн придирчиво посмотрел на всё это и сказал:

      – Лады, буду фен. На отходняке травой убьюсь.

      – Горе, а ты чего будешь? – спросил у меня Артём, пока я мыл посуду.

      – Я не буду, ты же знаешь.

      Девушки с интересом посмотрели на меня.

      – Ну хоть выпьешь?

      – Ладно, – я знал, что они всё равно не отстанут.

      – Вискарь, пивас?

      – Я буду сразу всё, – сказал Дэн.

      Ну и началось потом. Музыка, сигаретный дым стеной, разговоры непонятные, непристойности. Которая фиолетовая пыталась моего брата прямо на стуле раздеть и что-то такое с ним сделать, а он упрямился.

      – О, – говорил он, – мне так хорошо, так хорошо, ну не трогай, хочу поболтать посидеть…

      А она не слушала и лезла.

      – Ну давай просто поговорим, давай поговорим… Ммм, какая приятная у тебя кожа.

      А ко мне всё время подходила зеленоволосая с рюмкой виски.

      – Гореслав, выпей со мной.

      – Не хочу больше.

      Братья кричат:

      – Ты не джентльмен, не обижай девушку!

      В общем выпил я так несколько рюмок.

      – Гореслав, – она мне, – ты такой милый.

      Мне приятно было. В какой-то момент я говорю:

      – Готово!

      – Что? Что готово? – всполошились братья.

      – Еда!

      – Да иди ты в жопу со своей едой.