Чёрная королева. Екатерина Оленева

чашу на стол.

      – С этим я справлюсь. Риану о предстоящем походе сообщите вы? Или я?

      – Я.

      ***

      По ступеням потайного хода я спустилась к коридору, ведущему из покоев короля в мои.

      Они, наряду с апартаментами моих возлюбленных детей, располагались в новых помещениях. Зимой здесь было теплее, а летом толстые стены защищали от зноя.

      В окна заглядывали тьма, луна и звезды.

      Не успела я войти к себе как доложили:

      – Леди Виттэр просит аудиенции.

      – Пусть войдёт.

      Дверь распахнулась, пропуская звуки музыки вместе с моей верной Марайей, во втором замужестве, Виттэр.

      Голубой шёлк необыкновенно шёл к ней.

      Светлые локоны, выбиваясь из головного убора, окутывающего её красивую головку лёгкой дымкой кружев, пышными волнами спадали вдоль щёк и в свете свечей отливали золотом.

      – Сожалею о беспокойстве, государыня, но у меня для вас важные новости.

      Я с трудом подавила вздох:

      – Сегодня у всех для меня важные новости. Выкладывай, в чём дело?

      – Из Эдонии прибыли дипломаты.

      – А мне что с того?

      – Эллоиссент Чеаррэ в их числе. Я подумала, вы захотите знать.

      – Только этого сейчас и не хватает – призраков прошлого! – раздражённо сорвалось с губ. – Как будто мало неприятностей?

      Заметив вопрос в глазах Марайи не стала тянуть с пояснением:

      – Завтра мы едем на Север. Там очередные волнения. Слышала, наверно?

      – Слухи при дворе распространяются быстро, ваше величество. Вы поедете усмирять бунтовщиков?

      – Поеду. А ты останешься при дворе. Будешь здесь моими глазами и ушами. Собирай все дворцовые сплетни. Всё время будь начеку. А главное, охраняй жизнь Анэйро. За безопасность принцессы ответишь головой.

      – Да, королева. Принц Риан?

      – Едет со мной.

      Мне не терпелось остаться одной.

      Хотелось всё обдумать, взвесить, подготовиться к завтрашнему дню. Отдохнуть, наконец.

      Пока Марайя расшнуровывала мне корсет мы обе молчали.

      Правда, я с трудом удерживалась, чтобы не спросить, видела ли она Эллоиссента?

      Насколько сильно он изменился за истёкшие шестнадцать лет?

      Впрочем, я и без ответов знала – изменился. Все меняются.

      Когда мы расставались, оба думали, ненадолго. На месяц, быть может, другой? А прошло два десятка лет.

      Пока Марайя разбирала мою замысловатую высокую прическу и расчёсывала мне волосы, я рассматривала себя в зеркале.

      Такого интереса собственная внешность давно у меня не вызывала.

      Лицо не изменилось. Вернее, не изменились его черты. Выражение не могло остаться прежним.

      Я вспоминаю маленькую Одиффэ как давно умершею младшую сестру – не без горечи, но со смирением.

      А Эллоиссент? Моя несбывшаяся мечта?

      Он принёс мне столько боли и зла, сколько не приносили злейшие враги.

      Но он не виноват. Это был мой выбор. И моя плата.

      И всё это я была бы рада раз и навсегда похоронить.

      С