Чужая кровь. Оксана Семык

диалог повторялся так часто, что для меня получение паспорта стало казаться освобождением от тирании Деда, становившейся всё более несносной.

      В тот день, когда я поставила свою закорючку в новеньком, свежевыданном паспорте с гербом на красной обложке, я сказала себе, что теперь-то никто не посмеет меня и пальцем тронуть. Не прошло и нескольких дней, как я вновь провинилась: пошла на танцы с подругой и вернулась на пятнадцать минут позже назначенного срока. Такое в доме Деда, где царила прямо-таки армейская дисциплина, не прощалось. Дед снова избил меня ремнём, и я всю ночь проплакала в подушку, осознав, что паспорт – это ещё не пропуск в самостоятельную жизнь, которая, как мне казалось тогда, обязательно будет у меня счастливой.

      Глава 2

      В то лето, когда я перешла в десятый класс, произошло событие, изменившее расстановку сил в нашей семье.

      Был душный августовский день. Мы проводили его на даче. Андрюшка ещё с утра вскочил на велосипед и умчался с соседскими мальчишками. Я, развалившись в гамаке, подвешенном между двумя старыми яблонями, читала книжку. Дед сначала сидел, подрёмывая, на веранде, а потом, ближе к полудню, поднялся и зашёл внутрь. Ба, как всегда, хвостом побежала за ним. Дядя Миша, дедушкин шофёр, мыл у ворот служебную «Волгу», и журчание струящейся из шланга воды, смешиваясь с жужжанием мошкары, наполняло истомой, убаюкивая.

      Глаза мои потихоньку начали закрываться. Руки всё слабее держали книгу, и вскоре она упала мне на живот. Я не стала её поднимать, медленно погружаясь в дремоту.

      Внезапно до меня донёсся раздражённый голос Деда, похоже, за что-то отчитывавшего жену. Это было обычным делом, поэтому я, на мгновение выведенная из сонного состояния, снова закрыла глаза. Но тут я услышала, как Ба, обычно отвечавшая мужу покорным молчанием, громко что-то прокричала. Смысл слов до меня не долетел, но сам факт был поразительным: тихая, забитая Ба перечит своему мужу! Мне стало интересно, что ей придало столько храбрости. Сон словно рукой сняло.

      Я вылезла из гамака и пошла в сторону дома. Из-за духоты все окна были открыты, и я поняла, что звуки спора доносятся из окна столовой. На цыпочках я подкралась к этому окну и, присев на корточки, спряталась в пышном кусте, росшем под ним, чтобы меня не заметили. Теперь мне было хорошо слышно каждое слово.

      – Как ты можешь! Она же твоя дочь! Ты ей обещал!– кричала Ба.

      – Она умерла для меня в тот момент, когда сделала свой выбор! – орал Дед. – Она для меня больше не существует! Ничего она от меня не получит!

      – Но это не для неё. Это для её детишек, твоих внуков, между прочим! Как можно быть таким бессердечным!

      – Цыц! Не смей мне указывать! Не твоего ума дело!

      – Коли начала говорить, так уж скажу до конца. Что же ты, в могилу думаешь всё с собой забрать? Смерть ведь наша не за горами уже. Да только к гробу-то тележку не прицепишь! Всю жизнь как бирюк какой живёшь. Привык солдатами своими командовать, приказы раздавать, так и детьми своими всю жизнь командовать пытался. Да только не