Понедельник начинается в субботу. Аркадий и Борис Стругацкие

составить протокол, – сказал он наконец.

      Я пожал плечами.

      – Пожалуйста, конечно… хотя… – Я не знал, что, собственно, «хотя».

      Некоторое время лейтенант смотрел на меня, ожидая продолжения. Но я как раз соображал, под какую статью уголовного кодекса подходят мои действия, и тогда он придвинул к себе лист бумаги и принялся писать.

      Юный Ковалев вернулся на свой пост. Лейтенант скрипел пером и часто со стуком макал его в чернильницу. Я сидел, тупо рассматривая плакаты, развешанные на стенах, и вяло размышлял о том, что на моем месте Ломоносов, скажем, схватил бы паспорт и выскочил в окно. В чем, собственно, суть? – думал я. Суть в том, чтобы человек сам не считал себя виновным. В этом смысле я не виновен. Но виновность, кажется, бывает объективная и субъективная. И факт остается фактом: вся эта медь в количестве семидесяти четырех копеек юридически является результатом хищения, произведенного с помощью технических средств, в качестве каковых выступает неразменный пятак…

      – Прочтите и подпишите, – сказал лейтенант.

      Я прочел. Из протокола явствовало, что я, нижеподписавшийся Привалов А. И., неизвестным мне способом вступил в обладание действующей моделью неразменного пятака образца ГОСТ 718–62 и злоупотребил ею; что я, нижеподписавшийся Привалов А. И., утверждаю, будто действия свои производил с целью научного эксперимента без каких-либо корыстных намерений; что я готов возместить причиненные государству убытки в размере одного рубля пятидесяти пяти копеек; что я, наконец, в соответствии с постановлением Соловецкого горсовета от 22 марта 1959 года, передал указанную действующую модель неразменного пятака дежурному по отделению лейтенанту Сергиенко У. У. и получил взамен пять копеек в монетных знаках, имеющих хождение на территории Советского Союза. Я подписался.

      Лейтенант сверил мою подпись с подписью в паспорте, еще раз тщательно пересчитал медяки, позвонил куда-то с целью уточнить стоимость ирисок и примусного ершика, выписал квитанцию и отдал ее мне вместе с пятью копейками в монетных знаках, имеющих хождение. Возвращая газеты, спички, конфеты и ершик, он сказал:

      – А воду вы, по собственному вашему признанию, выпили. Итого с вас восемьдесят одна копейка.

      С гигантским облегчением я рассчитался. Лейтенант, еще раз внимательно пролистав, вернул мне паспорт.

      – Можете идти, гражданин Привалов, – сказал он. – И впредь будьте осторожнее. Вы надолго в Соловец?

      – Завтра уеду, – сказал я.

      – Вот до завтра и будьте осторожнее.

      – Ох, постараюсь, – сказал я, пряча паспорт. Затем, повинуясь импульсу, спросил, понизив голос: – А скажите мне, товарищ лейтенант, вам здесь, в Соловце, не странно?

      Лейтенант уже смотрел в какие-то бумаги.

      – Я здесь давно, – сказал он рассеянно. – Привык.

      Глава пятая

      – А вы сами-то верите в привидения? – спросил лектора один из слушателей.

      – Конечно, нет, – ответил лектор и медленно растаял в воздухе.

Правдивая история

      До