Глубокое синее небо. Иван Александрович Гобзев

в случае шторма не унесло. Хотя на нашем Озере штормы бывали крайне редко, наверное, раз в несколько лет.

      В этот раз к нам присоединился Рыбак, тот самый, который вывел нас с Эолой из леса, когда мы потерялись. Втроём мы легко столкнули лодку в озеро. Вернее, даже вдвоём, потому что мне велели садиться сразу, ещё на берегу. Я разместился на носу, Рыбак на корме, дядя на скамье посередине, с вёслами. У меня было важное место – тот, кто сидит на носу, спускает и поднимает якорь, когда уже выбрано место для остановки. Дядя взялся за весла и принялся грести. У него ловко это получалось, легко и уверенно, без особых усилий, но при этом так, что шли мы быстро. Лопасти погружались в воду очень плавно и с тихим всплеском выходили почти без брызг. И кроме этих вот всплесков, ничто не нарушало тишину чёрного Озера, даже чайки молчали. Нас окружали удаляющиеся берега в серых валунах и кривых соснах, дул ветерок с запахом водорослей, клонилось к закату тусклое красное солнце. При таком солнце вода становится особенно тёмной, а солнечная дорожка бордовой. И вот пока дядя грёб, я смотрел на эту дорожку и представлял, как смогу дойти по ней до самого горизонта. Рыбак в это время возился с удочками. Я часто замечал, что взрослые редко могут просто любоваться миром, они всё время ищут себе занятие.

      Честно говоря, мне тоже хотелось погрести. Но дядя доверял мне это дело обычно только на обратном пути и когда прошли уже большую часть. Думаю, это потому, что я грёб медленно и шумно. Хотя я старался изо всех сил, так, что тучи брызг летели ему в лицо.

      Мы встали в полукилометре от острого скалистого мыса, выдающегося в озеро. На самом краю этого мыса росла особенно высокая и кривая сосна, частью мёртвая – от удара молнией. Я спустил якорь (тяжёлый камень, обвязанный верёвкой) на дно где-то на глубине двух с половиной метров. Мы выбрали это место не случайно, сюда действительно часто заходили окунь, плотва, подлещик, щука и даже судак. Дядя говорил, что рыба любит это место, потому что здесь есть какая-то особенно приятная для неё яма.

      – Хорошая стоянка! – одобрил Рыбак.

      Я немного расстроился из-за того, что, оказывается, не только мы с дядей знаем это место.

      Пока мы ехали, Рыбак настроил мою удочку по-своему, повесил свой поплавок, грузила и новый крючок.

      – Держи, попробуй теперь так половить. Увидишь, вся рыба твоя будет.

      – Откуда ты знаешь? – спросил я.

      – Откуда?! – он обиделся. – Да я первый рыбак в округе.

      – Вот как! – усмехнулся дядя. – Я вообще-то фору могу дать любому первому рыбаку в округе.

      – Что ж! – покачал головой Рыбак. – Предлагаю пари.

      – Согласен! Какое?

      – Кто меньше рыбы выловит, тот год не бреется.

      – Идёт, – равнодушно кивнул дядя.

      Мне, признаюсь, это пари показалось несправедливым. По-моему, Рыбак в любом случае ничего не терял.

      Насадив червей на крючки, мы закинули удочки. Припоминаю в этой связи, кстати, что не всякий червь хорош для рыбалки. Если он очень маленький и вертлявый, его