Трудармия. Александр Александрович Вегнер

посадит их на деревянной лопате на под, закроет заслонкой. Запах тогда! Какое счастье, когда в доме пахнет пирогами. А какое Рождество без шварцбернкухе, криммелькухе¹⁴ и кирбискухе¹⁵!

      Мария берёт ведро с обратом, мать кастрюльку со сливками, идут в дом. Сумерки. В доме прохладно. Старая бабушка уже спит в своей комнатке.

      Включают свет на кухне. Отец приносит большущий арбуз. Он светится от удовольствия, что сможет потешить любимую дочь.

      – Таких у нас ещё не было, послушай, как звенит, – он щёлкает по полосатому боку, – дай-ка нож!

      Нож едва пробивает корку, и раздаётся треск. Трещина бежит впереди лезвия.

      – Хорош! – говорит отец, любуясь на качающиеся на столе половинки, с блестящими на срезе крупинками сахара. – Попробуй, – говорит он и отрезает огромный ломоть.

      – Ой, как вку-усно! – Мария стонет от удовольствия и от саднящего зубы холода, а отец просто счастлив.

      Арбуз необыкновенно сладкий. Хотя у отца они все самые вкусные и прежде не бывалые, на этот раз он прав – Мария такого ещё не ела. А вот с хлебушком! Семечки в ладонь, потом на тарелку. Отец вырезает самый лучший кусочек – сахаристую сердцевину – и подаёт дочери. Мария переполнена сладким холодом, от которого начинается приятный озноб. Она прыгает в постель. Сейчас свернётся калачиком, подберёт коленки к подбородку, угреется… Как здорово засыпать, угревшись. А послезавтра пойдёт в Марксштадт, в педучилище с однокурсниками – Сашкой Мулем и Эрной Дорн. Соседка её – Милька Бахман – тоже ходит с ними, но в техникум механизации.

      И вот уже перенеслась Мария в предвыпускной май и видит залитый утренним солнцем класс, и Genosse¹⁶ Нагель, щурясь в потоке весёлого света, рассказывает им о методике преподавания пения в начальных классах. Для примера приводит песню, со словами о Ворошилове:

      Genosse Woroschilow

      Führt vom Sieg zum Sieg…¹⁷

      – Genosse Муль, повторите, – говорит он Сашке, который для Марии никакой не геноссе, а просто сосед по парте и друг детства.

      Высокий, худой Сашка встаёт и повторяет: «Геноссе Ворошилов…», упирая на звук «и».

      – Nein, nein, Genosse Muhl! Nicht Woroschilow! Sie wissen doch die Regel¹⁸: «-жи, -ши пишется через «и». Слышится «ы», а пишется «и». Noch einmal!¹⁹

      – Геноссе Ворощи-и-илов…

      –Verstehen Sie doch, Genosse Muhl!²⁰, – Нагель подходит к Сашке, – Пишется Ворощи-и-илов, а произносится Ворош-ы-лов. Voll den Mund!²¹ Сашка будто не понимает и настаивает на своём варианте. Геноссе Нагель краснеет. На лице выступает пот.

      Наконец, с пятого или шестого раза геноссе Нагель добивается нужного произношения.

      – Ах, геноссе Муль, геноссе Муль… – говорит он, вытирая платком полное лицо.

      – Ах, геноссе Нагель, геноссе Нагель, – отвечает Сашка, обнимая учителя за плечи. – Der Kaul hat vier Stolper, aber bet´ doch²².

      Сейчас можно и пофамильярничать – через месяц выпуск. А за ним целая жизнь –

14

пирог со сладкой присыпкой из муки (нем.)

15

тыквенный пирог (нем.)

16

Товарищ (нем).

17

Товарищ Ворошилов ведёт от победы к победе (нем)

18

Нет, нет, товарищ Муль, не Ворошилов! Вы же знаете правило… (нем.)

19

Ещё раз! (нем.)

20

Поймите же, товарищ Муль… (нем.)

21

Полным ртом! (нем.)

22

Der Kaul hat vier Bej, aber stolpert doch. – Конь и о четырёх ногах спотыкается (диалект немцев Поволжья). Игра слов: Муль поменял существительное на глагол и глагол на существительное, получилась: «У коня четыре спотыкалки, а он всё равно молится».