Социальная структура и социальный капитал населения Красноярского края. Валентин Немировский

довольно высока степень межличностного недоверия:

      – людям, с которыми вы встречаетесь первый раз (не очень доверяю + совсем не доверяю = 60 %),

      – людям другой религии – 35 %,

      – людям другой национальности – 34 %,

      – работодателю (администрации) – 34 %,

      – соотечественникам – 20 %,

      – соседям – 21 %,

      – коллегам – 15 %,

      – Бог – 13 %.

      На основе данных табл. 1.4 можно составить следующий рейтинг институционального безверия у опрошенных жителей Красноярского края (трудно сказать точно + не знаю):

      – Законодательное Собрание – 38 %,

      – профсоюз – 36 %,

      – правительство региона – 35 %,

      – церковь и духовенство – 35 %,

      – Госдума России – 34 %,

      – прокуратура – 33 %,

      – армия – 32 %,

      – губернатор – 32 %,

      – Правительство России – 32 %;

      – суд – 30 %,

      – муниципальные и местные органы самоуправления – 30 %,

      – Президент России – 28 %

      – политические партии – 29 %, – СМИ – 27 %, – полиция (милиция) – 25 %.

      А теперь обратимся к рейтингу межличностного безверия:

      – люди другой религии – 54 %,

      – люди другой национальности – 53 %,

      – соотечественники – 47 %,

      – соседи – 38 %,

      – работодатель – 34 %,

      – Бог – 34%,

      – люди, с которыми Вы встречаетесь в первый раз – 34 %

      – люди, с которыми Вы лично знакомы – 31 %,

      – коллеги – 26 %,

      – я сам – 7 %,

      – семья и родственники – 5 %.

      Таким образом, выявлена высокая степень межличностного доверия респондентов лишь своему ближайшему социальному окружению, институциональное доверие в целом низко. Высоко также институциональное и частично (по отношению к «чужим») межличностное недоверие. Достаточно высока степень как институционального, так и межличностного безверия. Тем самым региональный социум как бы распадается на ряд своеобразных «кланов», состоящих в первую очередь из членов семьи и близких родственников, во вторую – из личных знакомых и некоторых коллег по работе. Подобные «кланы» (или кластеры), а также система и иерархия отношений между ними и составляют основу социальной структуры региона. Существование подобной социальной структуры говорит зачастую о дофеодальных, квазиродовых тенденциях в социальных отношениях. Именно принадлежность к подобному кластеру и выступает своеобразным социальным лифтом; более того, как отмечают многие исследователи, для России характерна специфика вертикальных социальных перемещений индивидов именно в составе подобного рода кланов. Отсюда вытекает целый ряд социальных девиаций, прежде всего непотизм, коррупция, а также малоэффективное функционирование социальной системы в целом.

      Для формирования и реализации социального капитала подобная система социальных отношений создаёт немалые трудности. Во–первых, среда формирования социального капитала во многом ограничивается рамками кластера, в который включён индивид. Во– вторых, реализация уже накопленного индивидом социального капитала также может быть затруднена вне пределов данного кластера наличием к нему