Ведьма с серебряной меткой. Книга 2. Оливия Штерн

не у них… только не с ними…»

      Городские крысы утащили ее в свое логово. Наверняка изнасиловали, а потом решили, что можно забавляться и дальше. Дани прислушалась к собственному телу – ничего не болело. Нигде. Значило ли это, что они решили подождать, пока лакомый кусочек придет в чувство?

      Она до крови закусила губу, чтобы не заорать от накатившего ужаса, дикого, животного. Что с ней теперь будет?

      «Не хочу… Не хочуууууу!»

      Дани вдруг замерла. Запоздало пришло понимание, что рядом кто-то дышит, спокойно и размеренно. Стараясь не делать резких движений, она повернулась к источнику звука. Не разобрать было, кто там, но этот «кто-то» был очень близко. А потом… То тяжелое, что придавливало ее сверху, шевельнулось. Рука! Всеблагий, да это же огромная, тяжелая ручища!

      Дани взвизгнула и, взбрыкнув, скатилась на пол. Ее оставили в одной нижней сорочке, понятно, для чего. Все мысли куда-то разом делись, остался только страх, мерзкий, лишающий силы, царапающий внутренности ледяными когтями.

      Среди шкур заворочалось нечто огромное.

      Перед глазами снова замелькала серая тряпка приближающегося обморока.

      Опереться о стену… Только подальше, еще дальше…

      – Какого темного? – в тишине раскатистый бас ударил по ушам так, что захотелось зажать их.

      Да и вообще, оглохнуть, ослепнуть, умереть… Лишь бы только не то, для чего ее сюда притащили.

      Зашуршало, зашевелилось во мраке, а в следующий миг с магкристалла сдернули покров.

      Дани забыла, как дышать. Судорожно хватая ртом душный воздух, она смотрела – и не могла отвести взгляда – от того, как с ложа с ворохом шкур медленно поднимается мужчина.

      Его образ, похоже, намертво впечатался в сознание: огромный, состоящий из одних бугрящихся мускулов. Широкая грудь, густо поросшая черными курчавыми волосами. Всклокоченная короткая борода, и такие же спутанные волосы, из-под которых угрожающе блестят темные глаза.

      Самое ужасное, он был в одних бриджах, и вот они-то очень красноречиво обрисовывали каждый дюйм его мощных бедер. Выразительная выпуклость ширинки довольно красноречиво намекала на то, чего бы ему на данный момент хотелось.

      «Умереть, – юркой рыбкой мелькнула мысль, – лучше сдохнуть. Вот для чего я здесь».

      Несколько мгновений он молча взирал на Дани, а потом вздохнул, уселся обратно на кровать и похлопал рядом с собой ладонью.

      – Иди сюда.

      – Н-нет. Лучше убейте, – она замотала головой.

      Мужчина еще раз вздохнул, тряхнул головой, отбрасывая назад спутанную шевелюру, и Дани его узнала. Это он был там, в проулке, когда на нее напали.

      – Дурочка, – сказал он, – я тебя не трону, не бойся. На тебя смотреть жалко, не то что предаваться радостям любви.

      – З-зачем я… здесь? – слова с хрипом выползали из горла, и дышать было невообразимо тяжело.

      – Зачем? – он пожал плечами, – я ж говорю, мне тебя жалко стало. Отогнал своих крысят. А ты была такая неподвижная, такая холодная, что пришлось тебя греть.

      Дани с сомнением