Звезда Маир. Константин Владиславович Рыжов

то слева от нее, прямо сквозь струящуюся темноту стали проступать гадкие, наполовину человеческие, наполовину звериные лица. Неведомые чудища пялились на нее со всех сторон, ощерив в мерзкой ухмылке рты, а некоторые тянулись к ней длинными и гибкими, словно змеи, языками. Раз за разом мама старалась вырваться из окружения этих жутких тварей, но странное бессилие парализовало ее члены, а мрак между тем продолжал засасывать ее все глубже и глубже… И вот вдали замаячила еще одна фигура – женщина с ног до головы закутанная в белые одежды, лицо которой было скрыто под низко опущенным капюшоном… Потом перед ней возникло странное, изрезанное морщинами лицо маленького мальчика с огромной, совершенно лысой головой. Оно показалось маме знакомым, словно она видела его прежде в каком-то давнем, полузабытом сне. Но сколько она не напрягала память, ничего определенного ей припомнить не удалось. Кивком мальчик поманил ее к себе, и она уже готова была двинуться следом, но тут откуда-то издалека до нее донеся слабый крик дочери: «Мама! Мамочка! Не уходи!». С трудом, словно превозмогая чье-то ожесточенное сопротивление, мама начала подниматься вверх. Страшные физиономии призраков отступились от нее. Окружающая темнота, растворяясь в потоках падавшего сверху света, утратила над ней свою власть. Будто всплывая из глубины навстречу яркому солнцу, мама поднималась все выше и выше, и, наконец, вырвалась из-под власти наваждения…

      Первое, что она увидела, открыв глаза, было лицо дочери, все залитое слезами.

      – Мама! – кричала Анжелика. – Ты меня слышишь?

      – Слышу, солнышко, – тихо отвечала она, с трудом двигая языком.

      – Ах, как ты меня напугала, мамочка, – сказала девочка, – что с тобой такое?

      – Наверно, я упала в обморок, – медленно проговорила мама, – мне еще с самого утра нездоровилось…

      В кухню, тяжело отдуваясь, вбежала Подповетная. Следом за ней семенила соседка по площадке Галина Николаевна.

      – Вам плохо? – участливо спросила она.

      – Пустяки, – прошептала мама, – всего лишь небольшой обморок.

      Она оперлась рукой о стул, однако боль в груди помешала ей подняться.

      – Лежите, лежите! – испуганно проговорила соседка. – Я уже вызвала «скорую». Врач сейчас приедет.

      – Чепуха какая… – начала, было, мама и замолчала.

      Она хотела сказать: «Не надо мне никакого врача!» Но язык отказался ей служить. Встав на колени, Колмогорова поднесла к ее рту чашку с водой. Мама сделала несколько глотков и перевела дух.

      – Долго я была без сознания? – спросила она.

      Девочки переглянулись.

      – Не-не знаю, – с запинкой произнесла Подповетная. – Минут пять назад я зашла в кухню и увидела, что вы сидите на полу.

      – Ах, мамочка, как ты меня напугала! – повторила Анжелика, целуя ее мокрыми губами в щеку.

      – Ничего, доченька, все уже позади, – отвечала мама. Но сама она далеко не была в этом уверенна. Боль не отпускала. Каждое слово и движение давались ей с большим трудом.

      Соседка,