Пьесы. На сказки автора. Инна Фидянина-Зубкова

хорошо что ты женился на мне!

      БАБА.

      Настенька сладко вздохнула.

      Мужу в котомку впихнула

      яиц штук пятьсот, кур жареных восемьсот,

      тыщу с лишним горбушек хлеба.

      НАСТАСЬЯ ПЕТРОВИЧНА.

      И то, на что вам глядеть не треба,

      платочек ручной работы —

      памятка от жены. В охотку

      сядет, всплакнёт, нос вытрет,

      супружницу вспомнит и выйдет

      мысль дурна да похабна.

      БАБА.

      В общем, заговорён платок был троекратно.

      Настасья Петровична складывает в котомки еду и свой платочек. Богатыри забирают припасы, кладут их на телегу и с гиканьем уходят, погоняя коней. Настасья Петровична бежит следом, плачет. Крестьяне тоже бегут вслед за богатырями и грозят им кулаками. Гости продолжают есть.

      МИХАИЛ ПОТЫК.

      По-тихому дружиннички собрались.

      Со дворов всё, что смогли, прибрали:

      кур, свиней да пшена в дорогу,

      в общем, с каждой хаты понемногу.

      МУЖИКИ.

      Крестьяне, конечно же, матерились.

      ЧУРИЛО ПЛЕНКОВИЧ.

      На недоброе отношение богатыри дивились.

      Но ту злобу мужичью волчью

      терпели молча,

      уводя телка последнего с сарая.

      МИХАИЛ ПОТЫК.

      Что поделаешь, доля плохая

      у былинных детин могучих.

      ЧУРИЛО ПЛЕНКОВИЧ.

      И на обещания, мол, жить будете круче!

      Селяне не реагировали.

      Вздохнули богатыри и двинули

      на севера холодные.

      МИХАИЛ ПОТЫК.

      Одно радовало, шли не голодные.

      Хорошо ли, худо шли, расскажем далее.

      Картина четвёртая

      Густой лес, полянка.

      Шесть богатырей /нет Микулы Селяновича/ развалились на полянке, обедают. Баба на краю сцены садится на пенёчек. Микула Селянович ходит кругами по сцене с обозом с едой.

      МИКУЛА СЕЛЯНОВИЧ.

      Марш-бросок вроде не до Израиля,

      но всё же,

      прокорми-ка эти рожи!

      Поэтому Микула Селянович, аграрий,

      по харе каждому вдарил

      и на котомки богатырские навесил

      стопудовые замочки,

      а с вином бочки

      за пазуху смело засунул

      и впереди дружинушки двинул.

      СВЯТОГОР.

      Нет, Микулушка, конечно, не тиран:

      ежедневно он к обеду был пьян

      и спал под берёзкою крепко,

      а его дружина обедала,

      так как ключик легко доставался.

      БАБА.

      А как Селянович просыпался,

      так всё начинал сначала.

      Замочки пудовые закрывал он,

      с вином бочки кидал за пазуху

      и вперёд ускакивал,

      конским хвостом размахивал.

      На милю вперёд бежал.

      МИКУЛА СЕЛЯНОВИЧ.

      Эй, могол там не скакал?

      БАБА.

      Бачил.

      А богатыри судачат.

      ЧУРИЛО ПЛЕНКОВИЧ.

      Вроде