Взгляд василиска. Иван Оченков

интеллигенту должно быть стыдно так преклоняться перед властями предержащими!

      Выйдя из телеграфа и собираясь кликнуть рикшу, Алеша неожиданно увидел настоящего извозчика-лихача в лаковой пролетке на резиновом ходу. Надо сказать, что извозчиков в Порт-Артуре и прежде было немного, а после начала войны они и вовсе куда-то все подевались. Увидев офицера флота, тот тут же тронул поводьями и буквально вылетел перед великим князем.

      – Куда изволите, ваше благородие? – обратился он к нему, игнорируя стоящего рядом Микеладзе.

      – К наместнику, – решительно ответил ему Алеша, садясь в пролетку, и тут же обернулся к ротмистру: – Князь, вы со мной?

      Жандарм, готовый вскипеть от подобного невнимания к своей персоне со стороны извозчика, удивленно уставился на великого князя. Однако тот, очевидно, не испытывал, подобно большинству своих сослуживцев, ни малейшей неприязни к людям в голубых мундирах.

      – Да, конечно, если вы не против, – забормотал Микеладзе, – вот только людям своим отдам распоряжения….

      Наконец все дела были улажены, и они заняли места на сиденьях. Извозчик взмахнул кнутом, и экипаж двинулся в сторону дворца наместника.

      – Давно в Маньчжурии? – поинтересовался у попутчика Алеша.

      – Что вы, только что из России прибыли. Не думал, не гадал, что придется здесь побывать, а вы?

      – Тоже нет, можно сказать перед самой войной приехал. А на Кавказе давно были?

      – Очень давно, дорогой Алексей Михайлович, – сокрушенно вздохнул грузинский князь. – Скоро совсем забуду, как горы выглядят.

      – Не думаю, в крайнем случае посмотрите на эту, кажется, ее все называют Перепелиной, а вон там – Большое Орлиное Гнездо.

      – Вах, разве это горы? Нет, лучше нашего Кавказа ничего нет!

      – Согласен, – улыбнулся на его горячность великий князь.

      – А у вас знакомые китайцы есть? – неожиданно спросил его жандарм.

      – Боюсь, что нет, разве что служанка, а вам зачем?

      – Да понимаете, никто из команды, как на грех, не знает ни китайского, ни японского языка. Начальство сказало, «на месте найдете», а в Мукдене и Харбине та же история. Случись надобность допросить кого… Впрочем, вам это неинтересно.

      – Право, не знаю, чем вам помочь, – пожал он плечами. – Я сам со своей Кейко по-английски говорю.

      – Кейко – это ваша служанка? – оживился Микеладзе. – Скажите, а у нее ноги перевязаны?

      – В каком смысле?

      – Ну как же, китайцы полагают, что главное достоинство женщины заключается в чрезвычайно маленькой ступне, для чего начинают перевязывать их девочкам еще в младенческом возрасте. Оттого они и ходят как на копытцах.

      Алеша, немного забывший нравы кавказских мужчин и их жгучий интерес к прекрасному полу, уже досадовал, что вообще упомянул о маленькой китаянке.

      – Боюсь, в этом деле ваши познания глубже моих, – вежливо отвечал он своему собеседнику. – Впрочем, кажется, вы правы, ножка у Кейко весьма миниатюрна. Кстати, мы приехали.

      Выйдя