Охотник: Правила подводной охоты. Третья раса. Большая охота. Операция «Караван». Дмитрий Янковский

не могло прийти, какой холодной может быть вода на восьмидесятиметровой глубине.

      – Пас! – крикнул я. – Притащи наши полотенца из отсека!

      Пока он слезал к рюкзакам, мне пришлось заняться разогревающим массажем – кожа у Рипли оказалась холодной, как у мертвеца.

      – Еще не хватало, чтобы и ты дуба дала! – бормотал я, усиленно растирая ее мокрое тело.

      – И не надейся, – усмехнулась бывшая кухарка. – Огурца я точно переживу.

      Майку с нее пришлось снять, поскольку она мешала разогревающему массажу. Пас принес полотенца. Дело пошло легче – мы вдвоем вытерли ее насухо, затем растерли до покраснения. Наконец Рипли оттолкнула нас и села на броне.

      – Дырку на сиськах протрете, – буркнула она. – Как там Краб?

      – Дышит не хуже дельфина, – довольно сообщил Куст. – Запустился с первого разряда. Когда он первый раз утонул, мы провозились подольше.

      – По себе знаю, на оживление тоже вырабатывается привычка, – улыбнулась Рипли.

      – Кстати, а как ты вынырнула без лебедки? – не сдержал любопытства акустик.

      – В карабине Краба оставалось тридцать девять зарядов. Если отстреливать их один за другим, получается неплохой реактивный двигатель.

      – Ну ты даешь… – уважительно качнул головой Куст.

      – А ты думал, что наличие катетера предполагает отсутствие мозгов? – фыркнула Рипли. – Тоже мне, блин, акустик! Белая кость!

      Амфибия достигла берега, натужно взревела и выползла на песок. Вода лилась с нее струями и потоками, размывая берег, но Куст не дал нам с Пасом ни секунды роздыха.

      – А ну живо, салаги! – рявкнул он, перекрикивая клекот вертолетных винтов. – Взяли героически пострадавшего «дедушку» и погрузили на борт!

      Это оказалось не так просто, как можно подумать, – коренастый Краб весил килограммов восемьдесят, так что мы с Пасом вспотели, опуская его по отвесной лесенке. Наконец это нам удалось, мы погрузили «дедушку» в гравилет, Куст тоже вскарабкался в чрево машины, и она легко поднялась в воздух. Сухой песок завертелся вихрем от реактивных струй, налипая на нашу мокрую кожу и плавки. Пас закашлялся. Гравилет сделал полукруг над водой и устремился в сторону базы.

      – Чего застыли? – крикнула сверху Рипли. – А ну давайте укладывать аппараты!

      Когда мы влезали на броневик, у меня было такое ощущение, что разминирование заняло у нас не час с небольшим, а двое суток. У меня все тело ныло от усталости и ожога, нервы были напряжены до предела.

      Когда все глубинное оборудование, в том числе убитый аппарат Краба, вернулось в ниши, Рипли закрыла все крышки и принялась одеваться. Я поднял брошенный нож, сунул в ножны и понес Жабу.

      – Чего надо? – недовольно спросил он, не высовываясь из люка.

      – Нож вернуть.

      – Оставь себе, – буркнул взводный. – Будешь старшим салагой.

      Такого поворота дел я не ожидал. Глубинный нож оказался совсем новым, по крайней мере на ножнах не было ни единой царапины, а ремешок для крепления к поясу пах свежей дубленой кожей.

      – Десять